Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том второй. Нелли Шульман

герра Холланда, или мистера Кроу. На озеро он, впрочем, газеты не возил, не желая показывать их Эмме. Из литературного приложения он и узнал о «Скотном дворе». Позвонив в магазин иностранных книг, в Буэнос-Айресе, присылавший Максу газету, он заказал экземпляр.

      Максимилиан полюбовался двуцветной обложкой, разделенной чем-то, вроде молнии:

      – Животные хотят устроить революцию, подняться против угнетателей. Наши животные ничего такого не сделают, особенно после будущих операций… – усмехнувшись, он бросил в рот сигарету. Повернулся ключ в замке, джип заурчал.

      Макс положил книгу рядом с пакетами, из единственной местной кондитерской. Он купил Эмме пастилу из айвы и дульче де лече. Макс хотел побаловать сестру, перед родами.

      – Петр Арсеньевич вернется, прямо к готовому сыну, так сказать… – он вывернул с набережной на узкую улицу, – надо еще подумать, как назвать мальчика… – Макс не сомневался, что получит племянника:

      – У Адольфа компания появится, товарищ по играм. Он говорит, что ждет братика… – Адольфу он тоже вез сладости, в отдельном пакете.

      Заснеженные вершины гор, на севере, скрывались в почти непроницаемом тумане, под колесами джипа чавкала густая грязь, разъезженной дороги. Включив дворники, покуривая, Макс засвистел «Хорста Весселя». Взобравшись на голый холм, покрытый пожухлой травой, джип пропал в серой, плотной дымке.

      Озеро Фаньяно

      Из окна комнаты виднелись заснеженные, острые вершины гор.

      Свинцовая вода озера топорщилась под ветром, мотались голые ветви низких деревьев. Валуны на небольшом пляже поросли зеленым, влажным мхом. Мерно тикали часы черного дерева, шварцвальдской работы, с кукушкой. Стрелка двигалась к полудню, но на дворе царил сумрак, из-за низких, набухших дождем туч. С утра зарядила морось, но Эмма, все равно, надев на племянника дождевик и крепкие сапожки, вывела его на берег. По мелкой воде носился щенок.

      Собаку старший брат привез из Ушуайи, в июле, на заднем сиденье джипа. Теодор-Генрих всплеснул ручками:

      – Песик! Дядя Макс, мой песик… – крепкий щенок, с рыжеватой шерстью, бросился лизать щеки мальчику. Пса назвали Аттилой. Теодор-Генрих спал с ним в одной кровати, трогательно обнимая собаку за шею. Брат, небрежно, сказал:

      – Называется фила, бразильская порода. Их выводили на плантациях, для розыска беглых рабов… – Эмма незаметно передернулась, – они отлично чувствуют запах крови, идут по следу, удерживают раба до прибытия надсмотрщиков. Они преданы хозяину, его семье… – Макс потрепал мягкие уши щенка, – наш пес всегда защитит Адольфа… – собака лизнула брату руку. Он добавил:

      – Я купил еще полсотни псов, на разведение. Поселю их в вольере, на острове… – собак привезли на машинах из Ушуайи, в конце зимы. С берега был хорошо виден гористый островок, на озере. У тамошнего причала покачивались моторные лодки.

      Теодор-Генрих и Аттила бегали наперегонки,