Прыжок в ночи. Людмила Евсюкова

за жизнь, как его маленькая, щупленькая, но несгибаемая жена. В мозгу сработало:

      – Она не должна умереть! Я этого не допущу, столько еще мною недосказано. Столько еще у нас дел впереди! – Он вдруг ясно ощутил всеми фибрами души, что она – его жизнь, его настоящее и будущее. Бог не может отнять ее у него. И он, с такими мыслями в голове, кинулся, сломя голову, вслед за своей, вдруг смолкшей Катюшей.

      Очнулась женщина, лежа на бетонной плите на правом боку. Пошевелилась. Левая рука не подчинилась ее воле, позвоночник и правая нога с трудом позволили ей приподняться, чтобы присесть на то место, что было совсем бесчувственным.

      Катя попыталась понять, где она. Стояла кромешная ночь. Вокруг возвышались какие-то здания. И зловещая тишина. Лишь в одном окне горел свет, и были настежь растворены створки окна.

      Что-то стало воскресать в памяти женщины. При этом все возрастало волнение в душе. Катя огляделась вокруг внимательнее. Чуть вдали от себя заметила силуэт лежащего человека. Затем услышала его стон. Подползла к стонущему. Узнала в нем своего мужа. И ужаснулась:

      – Почему он здесь? Что с ним?

      Возле его головы нащупала липкую жидкость. Осенило:

      – Кровь! – И подумала: раз стонет, значит, жив!

      Хотела оттащить его от злополучного места. С трудом поднялась на ноги. Наклониться над ним не смогла, не позволил травмированный позвоночник. Он не хотел сгибаться.

      А в воспаленном мозгу одна мысль:

      – Скорей надо бежать отсюда! Если обнаружат бандиты, убьют.

      У страха, говорят, глаза велики. Катя сняла с себя легкий пиджачок, опустилась на колени, пытаясь уложить на снятую вещь бесчувственное тело мужчины, чтобы хоть куда-то оттащить с глаз долой, подальше от светящегося окна, от ужаса воспоминаний и страшных предчувствий.

      Но где взять силу травмированной женщине, чтобы сладить с недвижимым мужчиной?! Бессильная Катя стала ползать вокруг стонущего тела мужа. Она шептала ему на ухо:

      – Максим, родной, вставай! Нам нельзя тут оставаться! Надо бежать!

      А он только стонал в ответ.

      Тогда женщина снова поднялась, превозмогая боль, на ноги. Попросила прощения у мужчины, что она вынуждена временно бросить его, чтобы пойти за помощью. И пошла на цыпочках в сторону котельной, волоча свою дамскую сумку почему-то по земле, спотыкаясь на каждом шагу и как-то извиваясь всем телом. Одна рука, опухшая и

      бесчувственная, висела вдоль тела, ноги подгибались, пятки от нестерпимой боли не позволяли стать на всю подошву, а позвоночник ныл и извивался, как ивовая ветка на ветру. Казалось, она передвигалась только благодаря своей воле и толкающему вперед чувству страха.

      С трудом пройдя с полсотни метров, женщина зашла с торцевой стороны барака, где жили знакомые, и, уронив сумку на землю, прислонилась спиной к стене. Потом тихо постучала в темное окно:

      – Володя! Выгляни, пожалуйста! – У нее ныла спина и ноги дрожали от усталости.

      Таня