Прыжок в ночи. Людмила Евсюкова

хотя прожила немало лет, и избороздила вместе с мужем огромное количество километров, местностей и полустанков.

      И только теперь поняла, что счастье там, где есть здоровье, мир и лад в семье, когда у всех есть, что поесть и на кого опереться в трудную минуту. Счастье там, где в тебе нуждаются, и ты можешь помочь.

      Десять лет назад, после получения травм от злополучного прыжка из окна ей казалось, что она вечность находилась на лечении в хирургическом отделении. С нею вместе в шестиместной палате коротали время еще пять женщин-страдалиц.

      У Кати была поломана рука, ушиблены ноги и в трех местах поврежден позвоночник. У двух других женщин из ближайшего от Тынды бамовского поселка врачи лечили травмы, полученные прямо на праздновании выпускного вечера детей на лоно природы. Какой-то загулявшийся родитель опрокинул на женщин котелок с кипящей водой. Теперь их тело покрывали сплошь и рядом волдыри, они страдали от боли и подсознательного ощущения вины, что теперь их девочки вместо подготовки к поступлению в институты вынуждены проведывать своих невезучих мам.

      На кровати напротив нашей потерпевшей лежала молчаливая женщина с травмами, полученными от родного мужа в подарок, когда тот не рассчитал сил собственных кулаков, а жена не вовремя ему об этом напомнила.

      Шестая кровать некоторое время пустовала. Ночью, когда многие из обитательниц палаты, спали, чего не скажешь о Кате, каждое движение которой приносило хозяйке боль, в палату вошла молодая женщина, прикрывая лицо большим платком. Видя, что женщины лежат недвижимо, девушка решила: все спят. И осмелилась оторвать платок от лица.

      Через прищуренные глаза Катя увидела страшную картину. Лицо девушки представляло собой сплошной синяк, оно было перекошено, челюсть отвисала, рот слегка приоткрыт. А в глазах страх и отчаяние. Слезы катились по щекам, омывая кровяные ссадины. Зрелище, сказать прямо, не для слабонервных.

      Катя понимала, что, находясь в таком состоянии, никому бы не хотелось чьего-то вмешательства. Поэтому она зажмурила глаза сильнее, стараясь заставить себя заснуть. Утро вечера мудренее. Захочет рассказать свою историю, расскажет сама. Но сон, как назло, не шел. Зато глаза стали мокрыми. И еще долго слышалось шмыганье носом то с одной стороны в палате, то с другой. Наутро, когда проснулись все женщины, новенькая снова прикрывала лицо носовым платком. Она молчала. Только безмолвно подчинялась медсестрам и врачам во время осмотров и манипуляций. Лишь к вечеру, когда милиционеры и медики оставили ее в покое, она открылась Кате, что с нею произошло этой ночью. Соседка по палате приглянулась девушке больше других, она прониклась к ней жалостью и доверием, особенно, когда увидела во время уколов, что Катин зад представлял собой не менее животрепещущий вид, чем ее собственное лицо.

      Этой ночью столица БАМа справляла юбилейную дату. Везде на улицах и в парках слышалась музыка, и народные гуляния не кончались