Прыжок в ночи. Людмила Евсюкова

возле нее уголь, когда добавляла его в топку. В результате угорела от угарного газа. Соседи нашли старую женщину лежащей на холодном полу. Она была в коме. Вызванные из районного центра врачи бились за ее жизнь, как только могли. Но и впоследствии они не могли твердо сказать, что все будет хорошо. Да и не было ничего нормального. Мать осталась жить, но разум ее помутился. Некоторое время она находилась между жизнью и смертью в состоянии реактивного ступора. Она лежала на кровати недвижимо, как мумия, и не реагировала даже на громкий стук и разговор. Катя, приехавшая к больной матери по телеграмме родственников, с трудом поднимала ту с постели, подтыкала под спину и бока подушки. Потом насильно кормила и поила ее. А затем стаскивала старушку на себе с кровати на стул, приспособленный под туалет. Один раз в день затаскивала ее в ванну, сажала на стул, одной рукой держа ее тело, а другой купала, обливая водой из кружки. Насухо вытерев ее и надев чистую одежду, дочь укладывала мать в постель. После обмывания стирала грязное белье и развешивала на веревке тут же в комнате над печкой. Была тогда зима и тепло сохранялось только в комнате, которую приходилось топить два раза: утром и вечером.

      Максим в марте приехал за тещей и своей женой. В Ростове прямо на руках отнес старую женщину к поезду. Теперь уже больше года бедняга жила вместе с дочерью и зятем в маленьком таежном поселке. О своей болезни мать забыла, имея склероз третьей степени. И считала себя здоровой и непонятно, зачем вывезенной с Кавказа на Север.

      Катя накормила свою больную мать, оделась в более теплую одежду и возвратилась к

      мужу в котельную.

      Он сидел на бетонных трубах вдали от здания. Ей показались странными блеск его глаз, накрепко сомкнутые губы и бледность лица. Теряясь в догадках, что могло так расстроить или испугать мужа, она поставила перед ним сумку с ужином и хотела пойти к зданию. Но Максим схватил ее за руку:

      – Не ходи туда! Там…

      Он замолчал, видимо решая, стоит ли жене говорить о чем-то секретном, только ему известном. Потом, наконец, решился. И продолжил:

      – Там какой-то мужик издевается над женщиной. Она кричит: «Не бей меня, Володя!» А он ее затянул на пятый этаж и, по-моему, насилует. И снова бьет. Слышишь, как она кричит? Катя удивилась, как это ее муж видел и слышал, как кто-то издевается над женщиной, и не пришел ей на помощь. Раньше подобной трусости она за ним не наблюдала.

      Она ничего не слышала. Да и как можно было услышать, если здание с полностью закрытыми дверями и окнами находилось метрах в десяти. Тогда Максим, строго-настрого приказав жене, не отходить от него ни на шаг, взял ее за руку. Еле слышно ступая, они прошли в котельную, где царила устрашающая тишина. И только капающая вода изредка нарушала эту тишину. Было ощущение, что семейная чета продвигается вглубь безлюдной пещеры, где изредка раздавался всплеск воды где-то снизу или сбоку.

      Вокруг было как-то загадочно и немного