Бирит-нарим. Влада Медведникова

не знал. Но, как и прежде, среди всех ее чувств не было страха.

      – Может быть, – прошептал Лабарту. – Может быть, там такой же уклад, как в краю откуда я родом. Если пойду вниз по реке и не почувствую таких же, как мы, то не будет смысла входить в селение. Если же там и правда живут пьющие кровь…

      …тогда я должен буду придти к ним, как приходят к хозяину города.

      Воспоминание вырвалось, как птица на волю – вот закатное солнце над каналами Лагаша, ниппурский чужак, и рядом та, что связана с ним кровью.

      Пока не узнаю, кто живет в селении у моря, друг или враг, – не позволю им увидеть Кэри. Я должен придти к ним один.

      Эта мысль была слишком яркой, обожгла края души, – и, должно быть, коснулась Кэри.

      – Мой хозяин, – шепнула она. – Сделаю так, как ты скажешь.

      2.

      Каменная плита покоилась на четырех стоячих камнях, огонь горел под ней. Соленый ветер рвал языки пламени, шуршал в траве на склоне холма. Дождь шел с самого утра, и теперь, на заходе солнца, тропа превратилась в грязное месиво, но в храме по-прежнему было сухо.

      В храме солнца, куда Лабарту привели любопытство и неосторожность.

      – Ты должен остаться здесь, – сказал хозяин этих мест.

      – Я ничего не должен, – ответил Лабарту.

      Он ни на миг не желал задерживаться в храме, открытом всем ветрам, где пятеро пьющих кровь поклонялись солнцу. Четверо младших звали друг друга братьями и сестрами, а своего хозяина, Гэра, – старшим среди братьев. Речи, которые они вели, были безумны, и Лабарту не слушал их больше.

      – Это твоя земля, – сказал он.

      Гэр молчал. Должно быть, он родился в этих краях, статью и лицом не отличался от здешних людей: длинные волосы, заплетенные в косу, густые брови и непроницаемый взгляд. Остальные стояли у него за спиной, неподвижные как статуи, – две женщины с лицами натертыми пеплом, и двое мужчин, светловолосых, похожих друг на друга. Они казались совсем юными, но Лабарту знал, что уже не первая дюжина лет миновала с тех пор, как Гэр оживил их своей кровью.

      – Мне не нужна твоя земля, – продолжал Лабарту. Взгляд Гэра по-прежнему был неподвижен. – Мне есть, где жить.

      – Ты останешься здесь, – повторил Гэр, и дети его сердца шагнули вперед. – Ты, как и мы, избран для того, чтобы служить Солнцу.

      – Да? – усмехнулся Лабарту. Такие слова он слышал впервые, но разве прежде он говорил с безумцами? – Это вы меня избрали?

      – Тебя обратили и избрали, – тихо сказал тот, что стоял справа. – Солнце дает тебе силу, и ты должен служить ему.

      – Силу? – Лабарту обвел их взглядом. Вот они, отрешенные и серьезные, будто жрецы настоящего храма, а не пятеро дикарей на краю земли. – Кровь тоже дает мне силу. Я не служу тому, что ем. – Он снова усмехнулся и плюнул на землю.

      Не успел заметить ни жестов, ни слов, ни единого взгляда. Одно стремительное движение, – и слуги солнца схватили его. Он рванулся, но позади была холодная глыба камня, а впереди стоял Гэр, и в руках у него змеилась веревка.

      И вновь движение – стремительней ветра, быстрее мысли.