Двуявь. Владимир Прягин

развитии…

      – Преподаватель нам дал задание – сказал, хочет выяснить спектр интересов аудитории. Просил, чтобы сами выбрали тему и не сдерживали фантазию.

      – Однако ваши сокурсники, в большинстве своём, фантазию всё-таки придержали. Вы же выдали довольно… гм… своеобразный опус.

      – Чисто умозрительная конструкция, – угрюмо заметил Юра, кляня себя за то сентябрьское ребячество. – Я знаю, история не имеет сослагательного наклонения, всё решают законы общественного развития. Но некий элемент неопределённости всё равно остаётся…

      – Поясните вашу мысль, если можно, – вмешался в разговор скуластый брюнет, до этой минуты сидевший молча.

      – Ах да, – сказал ректор, – я не представил, прошу прощения. Это товарищ Фархутдинов. Из Комитета.

      Судя по интонации, имелся в виду отнюдь не комитет кинематографии. И даже не комитет комсомола. «Приплыли», – обречённо подумал Юра. Видимо, эта мысль отразилась у него на лице, потому что товарищ Фархутдинов сказал:

      – Ну-ну, профессор, не стоит пугать ребят. Вам же, Юрий, дам пояснение относительно целей и подоплёки нашего разговора. На календаре, как вы могли убедиться, давно не тридцать седьмой год. И вообще не двадцатый век. Если преподаватель на лекции просит вас проявить фантазию, то это – не коварная провокация для выявления троцкистов и диссидентов, а учебный процесс. Впрочем, вы и сами наверняка это понимаете – иначе просто отписались бы, как в сочинении по Некрасову. Вот и мой нынешний интерес достаточно специфичен, но никак не являет собой попытку уличить вас в крамоле. Я доходчиво выражаюсь?

      – Вполне, – согласился Юра, чтобы не выглядеть идиотом, хотя сентенции комитетчика запутали его окончательно.

      – Замечательно. Тогда вернусь к своему вопросу – насчёт элемента неопределённости, влияющего на историческое развитие.

      – Ну, я там писал о появлении «антиграва»…

      Ректор, который раньше заведовал кафедрой на мехмате, при этих словах поморщился. Юра почувствовал, что краснеет, и поспешил добавить:

      – Я, естественно, рассматривал не технический аспект, не научный. То есть научный, в каком-то смысле, но в несколько ином измерении…

      – Не волнуйтесь, Самохин, – обронил ректор. – Формулируйте проще.

      – В общем, «антиграв» не только перевернул экономику, но встряхнул социум. Дал людям новую цель, заставил поверить, что масштабное освоение космоса – это не абстракция, не утопия, а ближайшая перспектива. Само изобретение при этом состоялось почти случайно. Я общался с теми, кто в этом разбирается – с дедом хотя бы, он учёный и космолётчик. Читал разные мемуары. И везде так или иначе мелькает мысль, что технология была не просто прорывом – она, по оценкам, опередила науку на сотню лет, а то и на две…

      – Продолжайте, – подбодрил комитетчик.

      – Вот я и задумался на тему того, как всё повернулось бы, не будь у нас «антиграва». Пофантазировал, как меня и просили, без претензий на серьёзный анализ.

      – И какой вы сделали вывод?

      – Без «антиграва»