Дневник: Воспоминания о кампании 1914–1915 годов. Анатолий Розеншильд фон Паулин

и без выстрела ушла назад. Бой 6 августа был совсем нерешительный и показал мне то же самое, что и 4 августа, то есть неумение вести бой и отсутствие энергии у всех начальников. Сперва наступают, как на маневрах, но, как только попадают под огонь, так тотчас весь пыл остывает. Впервые в этом бою попали под обстрел тяжелой артиллерии, и, хотя поражений не было, но нравственное впечатление было положительно ужасающе. На будущее время надо было уж так и запомнить, что если по телефону передают, что попали под огонь тяжелой артиллерии, то ничего утешительного ожидать больше нельзя.

      Бой у Гумбинена

      Ночь прошла спокойно. По обыкновению, я встал в 5 часов утра, по обыкновению, же Ефимова с трудом добудились, так что, едва выехали в 6 часов утра. Наблюдательный пункт штаба дивизии я наметил на высотах к северу от деревни Шершинелен. Там местность была совсем открытая, за исключением двух хуторков. Сперва поехали верхом, а потом пошли пешком, чтобы не обнаруживать себя. Попадалось много проволочных заборов, так что приходилось постоянно уклоняться от направления. Наконец, столик был расставлен, телефоны проведены, все стали располагаться по местам, а именно: впереди на высоте – я с начальником штаба, с командиром артиллерийской бригады и с офицером для связи поручиком Лбовым, и тут же стратегический столик. Позади, на склоне, шагах в 50 – телефонная станция – шагах в 50 за ними, чтобы не мешали, чины штаба дивизии и при них самокатчики и мотоциклисты; несколько далее – в укрытии – офицерские верховые лошади и при них очередные конные разведчики и очередной разъезд; наконец, за ними, в отдельном дворе и позади него, остальные конные разведчики и эскадрон гусар. Когда таким образом располагались, я внезапно увидел две несоответствующие вещи: 1) впереди по высотам, совершенно открыто, как по время небрежно выполняемого маневра, разъезжает в колонне конная батарея и 2) к отдельному двору у штаба дивизии, вдруг тянется огромный обоз, двигаясь тоже открыто. Не успел я отдать необходимые распоряжения, как внезапно по наблюдательному пункту пошла пристрелка неприятельской легкой батареи с приближением. Направление было совершенно правильное, но пока были недолеты. Оказывается, пункт был выбран слишком открыто и подвергался опасности. Разрывы на средней высоте быстро приближались, надо было принимать предупредительные меры. Я приказал собрать обоз в отдельном дворе, где его временно и укрыть, а штаб дивизии перевести в другое место, к шоссе, обсаженному деревьями у д[еревни] Шершинелен. Отходить приказал разомкнутым строем. Из-за сердцебиения едва мог идти, а Ефимов притворился, что в него попала шрапнель. Тут же всех поразила испуганная фигура шофера, который, бросив автомобиль, крался, пригибаясь к земле, назад. В конце концов, все благополучно отошли, и наблюдательный пункт был устроен на новом месте. Тут вблизи находился в леске общий резерв дивизии, 2-го батальона 113-го полка, и к штабу присоединился генерал Гандурин. Шрапнельный огонь преследовал нас, пока мы не отошли в лощину,