Гимгилимыада – 2: С надеждой на возвращение. Сергей Валерьевич Белокрыльцев

Шафтит.

      – Я не о том. На ярмарке я повел себя самым неподобающим образом. Для человека моего уровня такое поведение недопустимо. К тому же, я едва не испортил ваш праздник и обидел тебя. А ты все равно пришла. Я думал, ты не хочешь меня видеть и… и считаешь некультурным трусом.

      – Для тебя так важно, что я считаю? – спросила Шафтит.

      – Угу, – кивнул Улит, опуская глаза. – Ты не в обиде? Ты простила меня?

      – Не в обиде ли я? – всплеснула Шафтит руками. – Еще в какой обиде! И никогда тебя, Улит Тутли, не прощу, каким бы ты важным землянином не был!

      Лицо Улита вытянулось, руки похолодели и повисли плетьми. Он почувствовал, как горький комок подкатывает к горлу. Нижняя губа мелко задрожала. Улит немедленно убежал бы, если бы не наряд, состоящий из женского халата и панталонов в бирюзовых дракончиках и лимонных динозавриках. Шафтит прыснула от смеха.

      – Улит, ты всегда такой серьезный? Я просто шучу и зла на тебя не держу.

      Приложив усилия, побледневший сын известного писателя вымученно улыбнулся:

      – Хорошее у тебя… – он постарался говорить беззаботно, но горло предательски икнуло: – … ик! Ой… чувство юмора.

      Губы Улита, подрагивая, растянулись в кислой, как незрелая клюква, улыбке.

      – Что с тобой? – Шафтит непонимающе смотрела на землянина. – Я опять неудачно пошутила? Ты разозлился?

      – Нет, нет, все в порядке. Просто я, наверное, устал.

      – Если устал, значит нужно идти в постель, – твёрдо сказала Шафтит.

      – Не пойду я в постель! Я не могу идти в постель! А ты где спать будешь, на диване? Это неблагородно, а значит неприемлемо! Я лучше на диване прилягу.

      – Ты же говоришь, что устал, а на диване не выспишься.

      – Ничего страшного. Я может и не буду спать. Откроешь читальный зал, я Слунца почитаю до утра, инструкции отцовские для тебя переведу.

      – А тебе разве завтра не нужно ехать на ферму?

      – Нужно, но ничего не случится, если я пропущу один день.

      – А твой секретарь справится без тебя?

      Такой аргумент сыну известного писателя пришелся по душе.

      – Ты и права, – улыбнувшись, сказал он. На этот раз улыбка вышла куда более естественная, то есть самодовольная. – Куда ему без меня.

      – А если так, я приготовлю свежего чая, ты умоешься, а потом мы пойдем спать. Открывать читальный зал я сейчас не стану. Ключ в сейфе, сейф в другом сейфе… И не спорь. У меня тоже имеются инструкции и правила, и одно из них: ночью помещения с исписанной бумагой должны быть крепко-накрепко заперты.

      Улит не настаивал, лишь категорически, как джентльмен, отказался ложиться в постель, уступив лучшее ложе даме, и довольствовался разложенным и застеленным диваном.

      И почему Шафтит говорила, что на нём не выспишься? Укрывшись мягким пуховым одеялом, Улит ощущал, как усталость покидает его натруженное на ферме тело. «Интересно, как бы я себя чувствовал, если бы рядом лежала Шафтит?» – подумал Улит, и понял, что зря. Дрема, одолевавшая его,