Кваздапил. Петр Ингвин

«Ква»…

      – Крупнее! – прошипела Настя. – Не шпаргалку пишешь. А то заставлю переписывать – минимум десять раз, как в детстве, когда у детей почерк хромает. Кстати о почерке: пиши четче!

      Пальцы продолжили выводить: «з», «д»… Вскоре – предпоследняя «и», которую пришлось рисовать уже по нижнюю сторону от ямки пупка. Осталась всего одна «к»…

      – Полностью! – прилетел приказ от двери.

      – Не поместится.

      – Вот уж неправда. – Настя искренне веселилась. Заодно мстила за ненаписанный диплом. – Боишься, что в пикантный момент Теплица очнется?

      Именно это и напрягало, однако признаваться не хотелось.

      – У меня алиби: меня заставили. Все претензии к правообладателю желания.

      – Как же я устала от умников. Давай слизывай последнюю букву и пиши как следует.

      Язык размазал помаду по белой глади, затем губы с чрезвычайной тщательностью впитали все лишнее. На очищенном холсте рука художника твердо завершила начатое, причем с последней буквой, как и предполагал, пришлось поморочиться. Пульс из рваного перешел в сплошное стрекотание, грудь хотела взорваться и при выдохе могла двигать паровоз. С чувством выполненного долга я оглянулся:

      – Так?

      – Отлично. Переходим к основному этапу. Не отворачивайся, а то скрываешь самое прикольное. Это же спектакль для меня, верно? Залезь на кровать с другой стороны и приступай к самому приятному.

      Если б не полумрак, мне никогда не решиться на подобное. Ночь и предвкушение сделали свое дело, от двери подначивала соблазнительная зрительница, и мои колени продавили матрас рядом с Люськой. Ладони оперлись о покрывало. Голова склонилась, как к водопою.

      – Молодец. Давай!

      И я дал. Поле для действий намного превышало предыдущую «и», несравнимо маленькую и канувшую в невероятную Лету. Лоб вспотел, язык конфузливо начал с верхней «к», хотя о стыдливости в сложившейся ситуации речи идти просто не могло. Ничего, выиграю – рассчитаюсь. Подвыпившая баловница настроена на долгое веселье, вот и повеселимся.

      – Даже завидно, в следующий раз надо загадать такое же со мной, – подбадривала (или подстрекала?) она из конца комнаты. – Если мертвое тебя так оживляет, то живое, наверное, вообще убьет?

      Осталась последняя буква. Я перевел дух, довольная провокаторша выбрала лучший ракурс для поглощения скорого зрелища, и мое лицо вновь опустилось.

      По глазам ударила вспышка – безмолвно, словно молния в комнату залетела, а гром еще добирается. Все исчезло, в глазах заплясали пятна. Вскоре в проеме проявился размытый силуэт, заснявший роскошную сценку на камеру телефона с выключенным звуком.

      – Сотри, – потребовал я, на ощупь сползая с кровати.

      – Стереть – это желание, а ты еще не выиграл, чтоб требовать. – Настя ухмыльнулась, заведенная за спину рука прятала телефон от возможного рывка с моей стороны. – Можешь, конечно, применить силу, но тогда мне придется защищаться как умею – кусаться, царапаться и вопить, зовя на помощь. Думаю, тебе проще дождаться выигрыша. Раздавать?

      Пришлось