Кваздапил. Петр Ингвин

со связки подошли, замки поочередно клацнули, раззявилась черная пасть.

      – Вноси, – приказала Настя. – Клади здесь, в коридоре.

      Загорелся свет. Мы разулись, затем разули подопечную.

      Еще вчера я мог лишь фантазировать на такую тему: одни в квартире с чарующей соблазнительницей, которая смущала взоры всех мужчин от мала до велика. И вот все на самом деле. Но то, как это происходило, с мечтами категорически не совпадало.

      Я помог избавить Люську от куртки. Напарница отбросила ее в сторону, руки взялись за низ Люськиного платья:

      – Ну?

      Приподнятое за подмышки тело безучастно принимало все, что с ним делали.

      Стянутое через голову платье вместе с курткой отправились в пакет, затем Настя по-хозяйски включила воду в ванной и с суровой деловитостью оглядела оставшуюся в нижнем белье подругу. На всем отчетливо проступали пятна невероятных вида и аромата.

      – Поднимай.

      – Что ты собираешься?..

      – А что предлагаешь? – перебили меня.

      – Пусть проспится. Увидит себя утром – может, сделает выводы. Если найдется, чем.

      – А если тебя бросить таким грязным? Помогай.

      Я перенес сползавшее из рук тело в ванну, где опустил в теплую воду прямо в белье.

      Настя нагнулась к беспросветно отсутствовавшей подруге, а ее собственное короткое платье открыло белые бедра почти целиком, прорисовав все скрытое и вновь вызвав к жизни больную игру воображения.

      Настя резко обернулась:

      – Чего встал?

      Видения рассыпались, искромсанные неприятным тембром.

      – Я еще нужен?

      – А сам как думаешь?

      Не знаю, что это означает на женском языке. На всякий случай я вышел за порог ванной комнаты, краем глаза следя, как поддерживаемую под голову Люську лишали лифчика, а затем омывали – бережно, ласково, как хрупкую драгоценность. Если Настя чувствовала мое визуальное присутствие, то никак не реагировала.

      Дело дошло до нижней части белья. Пара неудачных попыток закончились встречей Люськиного затылка, а затем лица с эмалированным чугуном. Принесся недовольный оклик:

      – Ну где ты? Подними.

      – Э-э… Теплица не будет потом возмущаться, что я…

      – Еще слово, и возмущаться буду я – здесь и сейчас!

      – Возражения признаны убедительными, вопрос снят.

      Мои пальцы вделись под безвольно болтавшиеся руки, резким усилием Люська была выдернута из водяного плена… и волна брызг окатила подавшуюся вперед Настю.

      Ко мне обернулось лицо разъяренной ведьмы, готовой не только немедленно превратить в крысу, но тут же сожрать вместе со шкуркой, хвостом и когтистыми лапками.

      – Прости… – Я едва не развел руками, отчего Люська почти грохнулась обратно в ванну.

      Как можно не очнуться, когда с тобой такое творят, не понимаю, однако она не очнулась.

      – Думать надо, прежде чем делать! – злобно, но уже вменяемо сообщила Настя.

      – Хороший совет. Все бы ему следовали, и мы здесь не корячились бы.

      Настя уже не боялась намочиться, моими усилиями