Кваздапил. Петр Ингвин

образом подруга детства заметила свой успех и ринулась развивать:

      – Вот ты признался, что уже не мальчик. Как это было?

      Случайный толчок сзади едва не опрокинул, он заставил прижаться друг к другу и вернул меня, загипнотизированного, в реальность: Мадина – сестра друга. Он не одобрит таких разговоров. Не моих откровений, в тщетном ожидании которых отвердело в руках тонкое тело, а касания подобных тем. Как не одобрил бы я, начни что-то похожее кто-то из его земляков с моей сестрой Машенькой, пока еще учившейся в школе в городке неподалеку. Не просто не одобрил бы, а посчитал за оскорбление. Вот когда она вырастет и поймет, что к чему в этой жизни, когда научится отвечать за свои поступки…

      Взор вновь уперся в чужие руки, что хозяйничали на мягких местах других повзрослевших Машенек, которые уже сделали выбор. Мне это не нравилось. Но это был их выбор. Осознанный.

      Я перевел взгляд на ожидавшую конца размышлений роскошную авантюристку.

      Излом черных бровей. Перевозбужденные губы. Четко очерченные узкие скулы. Изящные руки. Хрупкая спинка. Странно высокие для горянки стройные ноги. Жмущиеся ко мне вкусные выпуклости. Можно долго перечислять, и все будет в ее пользу. Девушке нравились внимание и поклонение, она мечтала о любви и стремилась к дозволенным окружающим отношениям, в которых смогла бы проявить себя с лучшей стороны. Природа одарила ее многим, снаружи и внутри, это видели глаза, и это виделось в глазах напротив.

      Окружение считало иначе, и я, ставший почти своим для ее семьи, не мог пойти против традиций.

      – Это не предназначено для таких симпатичных ушек, – произнес я с доброжелательнейшей из улыбок.

      – Забудь, что я женщина. Расскажи, как другу.

      Мадина даже отодвинулась после сблизившего толчка. Я хмыкнул:

      – Ага, а ты потом растреплешь…

      Карие очи почернели:

      – Ты слышал когда-нибудь, чтобы я трепала языком?

      Пришлось извиниться – в этом Мадину упрекнуть нельзя, чужих тайн, насколько я слышал, она не выбалтывала. Весьма привлекательная черта для девушки подобного склада.

      – Прости.

      – Прощу, когда расскажешь.

      – Придется ждать долго.

      Казалось, тема закрыта. Я ошибся.

      – Спасибо за обещание, – поймав на слове, плутовски ухмыльнулась проказница.

      Сбившееся с ритма бедро вновь легонько прижалось.

      Вздрогнув, я подался назад, толкнув сразу две слившиеся пары.

      – Осторожно, да, – недовольно послышалось оттуда.

      Руки Мадины проявили немалую силу, вернув меня на место.

      – Это чтоб не забыл про обещание, – прошептала она в ухо, снова отдаляясь.

      Объятия разорвались, и девушка пихнула меня к скучавшей вдали сестренке:

      – Пригласи Хадю, а то глянь, какими глазами смотрит. Как потерявшийся щенок. Давай, действуй.

      Завершил речь вульгарный шлепок по заднице, который поставил меня перед ютившийся в углу скромницей. Я протянул руку:

      – Пойдем?

      – Прости, –