Записка Господу Богу. Юлия Вознесенская

отрицанье

      Привычно близкого: отринут дом,

      Любовь, постель и громких слов бряцанье,

      И винограда хрупкий завиток,

      И нежный мандарин,

      И злая ночка.

      В Исландии бродяжит Кивиток,

      Прадиссидент и вечный одиночка.

      Вот он сегодня мне и шлет привет,

      И льдинками хрустит,

      И что-то лепит.

      Сегодня – лед и темь,

      А завтра – свет,

      И в тишине родится первый лепет

      Моих стихов.

      И новая волна

      Омоет и оплатит все сполна.

Поезд Франкфурт – Мюнхен24 января 1985

      * * *

      Метелица в полях немецких

      Живой метели только признак.

      Мелькает, как балетный призрак

      Чего-то бывшего в той жизни —

      В Сибири? Во поле? В отчизне?

      Мы все тоскуем по-простецки…

Поезд Франкфурт – Мюнхен24 января 1984

      * * *

      Так долго, так бесплодно – ну и пусть! —

      Пришлось играть зачем-то Пенелопу.

      Спектакль окончен и театр пуст.

      Разорвала ковер, ногою топнуть —

      Как будто бы нарыв под сердцем лопнул.

      Вся кровь еще отравлена, но взгляд

      Уже заметил снег и зимний сад,

      И в том саду калины красный куст.

Мюнхен 25 января 1985

      * * *

      Сегодня оттепель. Деревья

      Болят и маются. Наш парк похож

      На те невольные воспоминанья,

      Что пробуждает старая любовь,

      Что в муках кончилась, скончалась.

      А все же нужен глаз да глаз!

      Как оттепель – болит, болит…

      Гляжу в окно на белые деревья

      И зябко плечи кутаю в платок.

Мюнхен 25 января 1985

      Перекресток дорог

      Ах, флейтисточка-дурочка, что ж теперь делать, играй!

      Видишь, пальцы застыли – сама ничего не сыграю.

      За какие грехи нас с тобою отправили в рай?

      Перекресток дорог, у подножья чужого креста

      И вокруг тишина, да такая, что некуда деться.

      А прислушаться – слышится тихое «Ради Христа»! —

      Чей-то тоненький голос из самого дальнего детства.

      Ах, играй что-нибудь! Ради бога, скорей заглуши

      Этот жалобный голос, иначе немыслимо будет

      Переждать непогоду. Одни мы. Вокруг ни души.

      Души здесь только мы – остальные не души, а люди.

      Люди мимо идут по земле, по любви, по делам

      И проходят сквозь нас, будто мы только тени живые,

      Будто все не для нас – звезды в небе и свет по домам,

      Не для нас вдоль дорог и распятия сторожевые.

₁₉₉₀

      «Был в самом центре Ленинграда мой петербургский уголок…»

      Городская лирика

      Три музы

      Голубушки! Елены! Самарянки!

      Пробежками от Мойки до Фонтанки,

      От Крюкова канала до Невы

      Кого спасете вы?

      Мне чудится – вы в городе одни.

      Текут по лицам желтые огни,

      Жилые подворотни дышат смрадом —

      Туман над Ленинградом.

      Три