Под лепестком несущего винта. Книга вторая. Геннадий Федорович Ильин

Серёжей Кашириным, в честь которого дал имя своему сыну. Был Каширин совсем недавно штурманом второго класса фронтового бомбардировщика, похоже, любил свою профессию, но судьбу не обманешь. Был, да сплыл.

      Как я себе представлял, в прессе Серёжа тоже прижился. К моменту нашего знакомства у него уже вышло в свет четыре сборника стихов про авиацию, романтичных и слегка сентиментальных. Он частенько хандрил, замыкался и думал о чём – то важном, для меня непостижимым.

      В минуты откровенности я делился с ним своими планами, он отвечал тем же, и в одной из приватных бесед поинтересовался, отчего он грустит. Каширин смутился, а потом ответил четверостишием:

      – Я теперь летаю

                        Только пассажиром.

                        По небу скучаю,

                        Обрастаю жиром.

      В последнем письме я поделился с Сергеем о своей задумке поступить в Ленинградский университет на факультет журналистики. Он бурно приветствовал это решение и заверил, что в меру своих возможностей посодействует в сдаче экзаменов.

      Всё это мне нравилось, но принципиального вопроса я не решил. У меня не было официального разрешения на учёбу.

      С начальником политотдела полка подполковником Воспянским отношения сложились хорошие. Политработник не мог не заметить, что о подчинённых ему людях окружная газета активно заговорила. Вполне понятно, что он обратил внимание и на автора публикаций. Однако дать разрешение на обучение в гражданском ВУЗе он не имел права. Эта прерогатива принадлежала только Члену Военного совета:

      – Как только представится возможность, непременно отправлю вас к нему на беседу, – пообещал подполковник.

      Неожиданно мне подфартило. В полк прибыла комиссия политотдела армии во главе со своим шефом. Мощная фигура генерала, его манера говорить коротко, громко и недовольно вызывали у окружающих неприязнь, и я опасался, что предстоящий разговор будет не в мою пользу. Но выбирать не приходилось, и я, как в прорубь, нырнул к нему в кабинет, надеясь на фарт, на удачу.

      Несмотря на грозную внешность, генерал – майор встретил меня приветливо:

      – Слышал, слышал о местном борзописце, и кое – что читал. Молодцом, лейтенант. Не профи, конечно, но…– он сделал многозначительную паузу, поднял вверх указательный палец и неопределённо повертел им в воздухе.

      – Так в чём проблемы?

      – Учиться хочу, товарищ генерал, – как на духу признался я и замер в ожидании ответа.

      – Ну, и учись, кто тебе мешает.

      – Должность не позволяет.

      – Так подожди немного. Отзывы о тебе, как о лётчике, хорошие, перспектива есть.

      Я почувствовал, что разговор уходит от цели, и чтобы повернуть его в нужное русло, сказал:

      – Всё это правильно, товарищ генерал. Но время идёт, мне уже двадцать пять, и очень хотелось бы писать о лётчиках профессионально. Вы же сами знаете, какие небылицы о нас слагают даже в центральной прессе. А хотелось бы правду, да такую,