Под лепестком несущего винта. Книга вторая. Геннадий Федорович Ильин

перебрались в Сталинград. В каждом письме родители жаловались на бедственное состояние и, несмотря на энергию и деловую хватку матери, им, коренным жителям города – героя, в жилье отказали. По совету знакомых мать, доведённая до отчаяния, самовольно заняла освободившуюся в коммуналке двенадцатиметровую клетушку, но руководство завода произвол терпеть не стало, и началась изнурительная судебная тяжба, шансы победить в которой равнялись нулю. Юра заочно учился в Свердловской консерватории по классу баяна и, чтобы выжить, поступил преподавателем музыкальной школы Тракторозаводского района. Отец – пенсионер устроился на винный завод на должность грузчика, где вся команда, в которую он входил, состояла из закоренелых выпивох и алкоголиков. Зарабатывал он не плохо, но после смены всегда приходил поддатый, и это обстоятельство сильно тревожило мать. Я ломал голову, как бы им помочь, но что можно сделать, находясь за тысячи километров?

      Спустя полтора месяца ,я вновь вернулся в Пролетарабад, в квартиру, из которой перед отъездом с трудом выгнал нахального тарантула. О стычке с опасным насекомым я умолчал, в районе и без этого хватало экзотики. Одичавшие ишаки свободно разгуливали между домами, а ночной вой шакалов за дувалом напоминал, что мы ещё живы. Коренные жители рассказывали, что воды в их благодатной стране мало: реки и соленые озёра в жаркое лето пересыхают, и тогда целые площади покрываются солью, сверкая под беспощадным солнцем, словно в насмешку, иссиня белым снегом. Зато каналов и арыков в Узбекистане великое множество. Каналы, обросшие камышом с обеих сторон, кишели рыбой, но попадались и водяные змеи. Одному нашему ухарю одна попалась в трусы, но ничего не откусила. Змеи, говорят, в воде не кусаются.

      Несмотря на конец сентября, жара не спадала, и в борьбе с ней вместо кондиционера мы приспособили холодильник. Но и это не помогло: вновь серьёзно заболел Серёжа, и врачи настоятельно рекомендовали смену климата. В документах, регламентирующих прохождение службы офицерского состава, имелась оговорка, что в случае, похожем на мой, я имею право на замену в другой, более подходящий для здоровья семьи, округ. Когда я заикнулся об этом, кадровики дружно заулыбались:

      – Да следовать таким рекомендациям – весь полк отсюда убирать надо. Вот если бы кто умер, тогда другое дело, – чёрным юмором закончили они разговор, после которого мой патриотический дух впервые дал трещину. За что и кому служу? Народу? Да плевать ему на какого – то занюханного лейтенанта со всеми его мелочными проблемами! Выходит, и мне на него плевать?

      С этого момента я стал усиленно думать, как выбраться из знойного ада, не потеряв офицерского достоинства.

      Наверное, я из породы везунчиков, размышлял я, внимательно перечитывая очередное письмо от Серёжи Каширина. Он писал, что в редакции появилась вакансия на должность корреспондента – организатора, и если я не против, он попытается перетащить меня в свой коллектив. Конечно, оклад в армейской газете – ниже среднего, но если учесть гонорары, то жить можно. Мне следует поторопиться со своим решением, иначе поезд уйдёт.

      Я