Сжечь правду. Екатерина Спирина

выпал из рук душ…

      Я в изнеможении прислонился к стене. Я едва не лишился рассудка, потому что за две секунды, которые мне понадобились, чтобы преодолеть расстояние до ванной комнаты, мое воображение уже нарисовало ее, лежащую на полу в луже крови. Она продолжала удивленно смотреть на меня.

      – Как ты вообще переместилась сюда?! Я же сказал тебе не перемещаться без меня! – с бессильным упреком воскликнул я.

      – Ты так боишься за мою шею? – с легкой насмешкой спросила Кьяра.

      – Я за жизнь твою боюсь, cazzo¹³! – не в силах совладать с адреналином в крови, выругался я. Но тут же осекся: – Извини. Пожалуйста, не испытывай мою нервную систему. Я здесь, чтобы помочь тебе и уберечь… – Я замолчал. Это было почти признанием в чем-то важном, что не имело права на существование.

      – Я ощущаю себя твоим лучшим другом, – усмехнулась она. – Хотя еще ни один лучший друг не заботился обо мне так, как ты. И ни один лучший друг еще не переживал за мою жизнь так сильно…

      Я испытующе смотрел на нее.

      – Видимо, у тебя никогда не было по-настоящему лучшего друга, – без тени улыбки произнес я.

      – Тебя послушать, так у меня в жизни ничего настоящего не было: ни любви, ни дружбы.

      – Может, так оно и есть… Пойдем, я уложу тебя спать, – настойчиво сказал я. Силы мои иссякали от изнурительной борьбы.

      – Кстати, а где ляжешь ты? Или лучшие друзья могут спать на одной кровати?

      – Друзья, конечно, могут, – ответил я, смутно себе представляя, как буду спать с ней на одной кровати. – Пойдем.

      Я помог ей лечь в постель. На мое счастье, она не стала испытывать мою стойкость и раздеваться. Потом я, как и обещал, укрыл ее одеялом и уселся рядом на край кровати. Несколько мгновений мы изучающе смотрели друг на друга. Я понимал, что надо спасать ситуацию и сойти с этой опасной позиции наших скрещенных взглядов, в которых горело отнюдь не дружеское чувство, а что-то другое, неведомое и пугающее. По крайней мере, меня это пугало.

      – О чем предпочитаешь послушать сказку? – нарушил я молчаливое сплетение душ.

      – О счастливой любви, – тихо ответила она.

      Я сглотнул подступивший к горлу комок и, чтобы скрыть бурю, разыгравшуюся внутри меня, закрыл лицо руками, делая вид, что вспоминаю какую-нибудь сказку.

      – Ок, – начал я, с трудом справляясь с собой. – Жила-была в тридесятом царстве…

      – Дай мне руку, – тихо прервала она меня.

      Я вздрогнул и пристально посмотрел на нее.

      – Когда я была маленькой, папа нам с братом всегда рассказывал на ночь сказки, и я, засыпая, любила держать его за руку. Его большая ладонь, которую я крепко сжимала, дарила мне чувство надежности.

      Я боялся представить, какое чувство подарит мне ее ладонь, крепко сжимающая мою руку. И я нестерпимо захотел испытать это чувство. Настолько нестерпимо хотел, насколько невыносимо боялся. Я положил свою ладонь поверх ее руки, и наши пальцы мгновенно переплелись.

      Никакая сказка не шла мне в голову, и я беспомощно

13

Cazzo (it.) – ругательство, которое итальянцы относят к нецензурной лексике и которое по значению приближено к русскому матерному слову из трех букв. Однако это слово спокойно используется в комедиях для семейного просмотра, да и вполне приличные люди не особо стесняются использовать его во всеуслышание в значении русского междометья «блин».