Умерший рай. Виктор Викторович Улин

Истинно непоправимое, пустившее под откос уже всерьез всю мою (и, увы, не только мою) последующую жизнь.

      Я влюбился в свою первую жену. Девушку Наташу, учившуюся тремя курсами младше на матмех факультете ЛГУ.

      Это чувство – подпитанное тем, что именно Наташа оказалась первой, чью обнаженную грудь я не только видел, но и трогал – вынесло меня уже на третий уровень поэзии – с той поры осталось много стихотворений странных, страшноватых и ошеломляюще безнадежных, несмотря на кажущееся положительным развитие наших отношений.

      Словно мое внутреннее «я» мучительно рвалось наружу. пытаясь подсказать «я» внешнему, что этот роковой роман нужно оборвать прежде, чем он приведет к непоправимым последствиям.

      О том говорят, например, заключительные строки стихотворения, написанного мною в 1985 году за несколько дней до горячо ожидаемой свадьбы:

      И я не знаю сам, близка ты иль далёка:

      Так пусто без тебя, так холодно с тобой.

      Увы, своего внутреннего голоса я не послушал и рванулся в омут своего чувства.

      В описываемый мною период я находился в состоянии ссоры со своей ужу почти определившейся невестой. С которой к тому времени уже год или даже два занимался тем искусством которое не переходит предел, но имитирует почти все, ощущаемое партнерами в постели. Полученная привычка вкупе со страшным сексуальным голодом и толкнула меня на похождения с другими женщинами.

      Но все-таки первая жена означала определенный этап в моей жизни.

      Ведь первой женщиной, которую я увидел, была именно она.

      Но первой познал я все-таки другую.

      Итак, она звалась Татьяной…

      Нет, это Пушкин написал, а не я.

      Ее звали Тамарой – из уважения и благодарности к той женщине я привожу подлинное имя.

      Наша связь канула в прошлое, но если по невероятной случайности она натолкнется на эти строки, ей будет приятно узнать, что я помню всё.

      Звалась она Тамарой. И познакомились мы на танцах.

      Я ведь тогда почти профессионально занимался бальными танцами – единственным спортом, который признаю.

      Случилось это в огромном и длинном, напоминающем одноименный крейсер, Дворце культуры имени Сергея Мироновича Кирова на Среднем проспекте Васильевского острова города Ленинграда.

      Крейсер «Киров»

      Домов затемненных громады

      В зловещем подобии сна.

      В железных ночах Ленинграда –

      Блокадной поры тишина.

      Но тишь разрывается воем,

      Сирены зовут на посты –

      И бомбы свистят над Невой,

      Огнем обжигая мосты.

      Под грохот полночных снарядов,

      В полночный воздушный налет

      В железных ночах Ленинграда

      По городу Киров идет.

      В шинели короткой походной,

      Как будто полков впереди,

      Идет