Тревожных симптомов нет (сборник). Илья Варшавский

Юра, – ответил он. – Нет, там были только Люшин и Беата, оба не очень удачно. О зоне я знаю только по их рассказам. Сейчас Арсеньев запретил работу до переоборудования скафандров.

      – Неужели последствия взрыва…

      – Да никакого взрыва не было, – перебил он меня. – Просто когда установка вышла из-под контроля, из нее вырвался поток излучения невообразимо большой энергии. По-видимому, здесь мы имели дело с неизвестными до сих пор частицами. Они-то и вызвали вторичную радиацию.

      – Скажите, – спросил я, – они… тогда… очень мучились?

      Максимов бросил быстрый взгляд на потупившуюся Беату.

      – Нет, не думаю, – ответил он каким-то делано небрежным тоном. – Вероятно, они перестали существовать как материальные образования за какие-нибудь миллионные доли секунды. На пути потока не могло остаться ничего живого.

      – Но Арсеньев говорил о каких-то светлячках.

      Он замялся:

      – Видите ли… ничего… с точки зрения тривиальных представлений о формах жизни. Однако там было много металла, в котором излучение породило очень странные явления. Впрочем, об этом вам расскажет Беата лучше, чем я. Ведь она у нас первый в мире металлобиолог.

      Максимов поднялся из-за стола:

      – Прошу меня извинить. Мне нужно поехать на базу.

      Он подошел ко мне и крепко пожал руку:

      – Так вы все-таки настаиваете?

      – Да, – ответил я.

      – Зачем вам это? – спросил он совсем тихо.

      – Там погибла моя жена… Я не могу…

      – Хорошо, – сказал он, – вы туда попадете.

* * *

      – Не знаю, чем вас занять, – сказала Беата. – Пойдемте в библиотеку, может быть, что-нибудь подберете почитать.

      Мы прошли по коридору и поднялись на третий этаж.

      Книги в библиотеке были свалены на полу. Вероятно, их собирались вывезти.

      Я подошел к окну.

      – Это там? – спросил я, указывая на гигантское сооружение, напоминавшее формой бублик.

      – Нет, это ускоритель. Пульт – в конце левого крыла.

      Я посмотрел на ее руку:

      – Результат посещения пульта?

      – Да, те самые светляки с температурой триста градусов. Я пыталась взять одного, но он расплавил перчатку.

      Мне вспомнились слова Максимова о металлобиологии.

      – Они металлические? – спросил я.

      – В основном, по-видимому, они состоят из металла. Точный химический состав пока неизвестен, хотя по аналогии с дендритами можно считать их состоящими из сложных металлоорганических соединений.

      – Живые?

      Беата задумалась:

      – Пока еще трудно сказать. В них протекают окислительные процессы, напоминающие дыхание, и восстановительные – на базе реакций фотосинтеза. Они могут ассимилировать металлы из сохранившихся там конструкций и некоторые элементы почвы. Может быть, они даже размножаются делением. Это еще неясно.

      – А дендриты?

      – Там все гораздо проще. Это – металлоорганические растения. Многое в механизме обмена веществ у них уже разгадано.

      – Эти