Тревожных симптомов нет (сборник). Илья Варшавский

на поле. Вдали, за железобетонной оградой, высилась стальная громада стартовой башни с устремленной ввысь ракетой.

      Он поднял голову и посмотрел на маленькую красноватую звездочку в небе.

      «Тебе здорово повезло, пилот!» Рука нащупала в кармане пуговицу и судорожно сжала ее.

      У подножия башни высокая тонкая стюардесса усаживала пассажиров в лифт.

      Климов взглянул наверх и направился к трапу.

      Он уже был на высоте грузового отсека, когда вновь почувствовал тяжелый, горький комок в груди. Прислонившись к перилам, он взглянул вниз и сжал зубы, чтобы побороть головокружение. Только этого не хватало. Неужели боязнь высоты?! Он поднял взгляд вверх, и вид мерцающих звезд неожиданно принес облегчение…

      Грузовой отсек был забит до отказа. Путаясь в многочисленных оттяжках креплений, Климов ползком пробрался в кормовую часть. Кажется, все в порядке, можно идти в кабину.

      – Вот черт! – Выбираясь через люк в тамбур, он ударился головой об один из оцинкованных ящиков, укрепленных по стенам. – Однако загрузочка выше нормы!

      После полумрака грузового отсека матовый свет плафонов салона казался нестерпимо ярким. Последние пассажиры усаживались в кресла. Стюардесса разносила на маленьком подносе розовые пилюли стартового наркоза.

      Идя по проходу, он увидел марсианку. Она посмотрела на него внимательным, изучающим взглядом и насмешливо улыбнулась.

      Первый пилот был уже на месте. Климов сел в свое кресло и застегнул ремень. Притчард вопросительно на него посмотрел.

      – Все в порядке, но мне кажется, что загрузка превышает допустимую для кораблей этого класса.

      Притчард хмыкнул:

      – Не беспокойтесь. Есть разрешение инспекции.

      В двери появилась голова стюардессы.

      – Все! Двадцать шесть пассажиров.

      – О’кей!

      Притчард включил микрофон, но вдруг передумал и вновь щелкнул тумблером.

      – Слушайте, Климов. Вы ведь опытный астролетчик. Еще в академии я изучал ваши полеты… Вам нечего меня стесняться… Мне говорил врач… Может быть, стартовый наркоз?..

      – Чепуха! Я себя отлично чувствую.

      – Как знаете. – Он нагнулся к микрофону. – Я ноль-шестнадцатый, прошу старт.

      – Ноль-шестнадцатый, даю старт! – раздался голос в динамике. – Пять… четыре… три… два… один… старт!

      Стрелка указателя ускорения медленно тронулась с места и, нерешительно задержавшись на какое-то мгновение, стремительно двинулась дальше.

      Климов почувствовал на себе взгляд Притчарда и улыбнулся слабой, вымученной улыбкой. Затем, выждав немного, вытащил из-за обшлага таблетку и отправил ее в рот налитой свинцовой тяжестью рукой.

      Первый пилот внимательно глядел на щит приборов. Прием допинга на взлете и посадке был категорически запрещен уставом.

      Действие таблетки сказалось мгновенно. Теперь вибрация и тяжесть не казались такими мучительными.

      Притчард передвинул маленький рычажок на пульте. Стрелка указателя перегрузки пошла вниз.

      – Я ноль-шестнадцатый, – сказал он в микрофон, – старт благополучный, курс на заправочную станцию.

      – Я