Тревожных симптомов нет (сборник). Илья Варшавский

ответа.

      Не имело смысла гадать, в каком из коридоров он мог находиться. Я свернул налево.

      В красном свете неоновой лампочки индикатора электростатического поля, горевшей на моем шлеме, многочисленные двери, обитые свинцовыми листами, отливали тусклым металлическим блеском. Я попробовал открыть одну из них, она оказалась запертой.

      Я пошел дальше. Мария много рассказывала мне об установке, но я никогда не предполагал, что это такое грандиозное сооружение. Настоящий подземный город.

      Неожиданно впереди мелькнул голубоватый свет.

      – Алексей Николаевич! – снова позвал я.

      Опять нет ответа, только треск разрядов.

      Сначала мне показалось, что одна из дверей усеяна сотнями маленьких лампочек. Подойдя ближе, я понял, что это светлячки, о которых рассказывала Беата. Они сидели на свинцовой обивке двери среди странных наростов, напоминавших кактусы.

      Я уже не мог тратить время на то, чтобы получше их разглядеть. Прошло более двадцати минут, как я расстался с Арсеньевым. Он уже мог вернуться. Легко представить себе его ярость, когда он увидит, что меня нет на месте.

      Я прошел еще немного и уже собирался повернуть назад, когда заметил яркое пятно света вдали.

      Часть коридора в этом месте была разрушена. В большом проломе виднелось голубое небо. Впереди коридор был завален обломками бетона вперемешку со стальными конструкциями. Слева в стене зияло большое отверстие. Я заглянул туда. В огромном зале перед параболическим экраном стояла человеческая фигура.

      «Арсеньев? Но почему он без скафандра?» В его неподвижности было что-то зловещее.

      Я пролез в проем и побежал к нему. Бешено колотилось сердце от бега. Я задыхался, перед глазами мелькали красные пятна. Смотровое стекло запотело от учащенного дыхания.

      Я остановился, чтобы продуть шлем…

      Это был не Арсеньев. Вполоборота ко мне, прижав левую руку к груди, стояла… Мария! Нет, не Мария, а ее статуя, отлитая с необычайным искусством из зеленоватого тусклого металла.

      Я сделал несколько шагов вперед.

      Очень медленно, как это бывает только во сне, она повернула голову и улыбнулась.

      Дальше все потонуло в клочьях серого тумана, перешедшего в густой плотный мрак.

* * *

      Мне очень трудно восстановить в памяти все, что было дальше.

      Очевидно, я долго находился в бессознательном состоянии.

      Когда я открыл глаза, то лежал на полу без шлема. Моя голова покоилась на гладких металлических коленях.

      – Очнулся? – спросила Мария, кладя мне на лоб ледяную руку. – Мне пришлось снять с тебя шлем. Кончился кислород, и ты начал задыхаться.

      «Теперь уже все равно», – подумал я.

      – Я знала, что придешь.

      – Что с тобой случилось? – спросил я.

      – Не знаю. Я очень плохо помню тот день. В памяти осталась только вспышка света, а потом наступила вот эта странная скованность. – Она провела рукой по моим волосам. – Ты мало изменился.

      – Вот только поседел, – сказал я.

      – Как я рада, что ты здесь. Ведь мне почти никого не приходится видеть.

      – Разве…