Тревожных симптомов нет (сборник). Илья Варшавский

Николаевич!

      Он скосил глаза в мою сторону и шагнул в коридор.

      – Договаривайтесь обо всем с Максимовым.

      Я снова опустился на стул.

      – Ладно, ладно, – примирительно произнес Максимов, – завтра начнете помогать мне готовить скафандры.

* * *

      Подготовка заняла пять дней. Я помогал Максимову крепить на скафандрах металлические сетки ловушек, пришивал карманы для батарей, таскал в грузовик кислородные баллоны, отправляемые на зарядку.

      Рабочих на территории не было. Максимов сказал мне, что весь вспомогательный штат экспедиции находится на базе.

      – Арсеньев, – пояснил он, – не любит, когда кто-нибудь тут околачивается.

      В зону поражения должны были отправиться Арсеньев, Максимов и я. Однако в последний момент Арсеньев передумал и велел Максимову находиться в главном корпусе «в готовности номер один», как он выразился.

      Вероятно, я выглядел очень жалким в тяжелом скафандре, согнувшись под тяжестью кислородного баллона, потому что, увидев меня в полном облачении, Беата не могла сдержать улыбку.

      Зато Арсеньев был просто великолепен. Выпрямившись во весь свой двухметровый рост, он, казалось, совершенно не чувствовал веса многочисленных приборов, висевших у него на груди.

      Наконец приготовления были закончены. Максимов проверил поступление кислорода в шлемы.

      – Готово! – услышал я его голос в наушниках.

      – Пошли! – ответил Арсеньев. – Идите, Шеманский, за мной.

      Тяжелые ботинки со свинцовыми подошвами скользили на гладком полу. Я пытался приспособить свой шаг к легкой, размашистой походке Арсеньева, но мне это плохо удавалось.

      Коридор завернул вправо. Арсеньев скрылся за поворотом.

      – Вот черт!

      Я поскользнулся и шлепнулся на пол.

      – Ну что там случилось? – спросил Арсеньев.

      – Ничего.

      – Ничего, так идите!

      Я встал на ноги.

      – Может быть, вернетесь, Шеманский? – раздался в шлеме голос Максимова.

      – Нет.

      Арсеньев поджидал меня, нетерпеливо постукивая перчаткой по стене.

      – Старайтесь не отставать.

      – Хорошо.

      Мы прошли еще несколько десятков метров. Коридор кончился. Впереди была массивная металлическая дверь.

      – Вхожу в зону, – сказал Арсеньев. – Вы слышите, Юра?

      – Слышу.

      Арсеньев открыл дверь, и мы начали спуск по винтовой лестнице.

      Я изнемогал под тяжестью баллона. Дышалось с трудом. Липкий пот заливал глаза. Казалось, что этому спуску не будет конца. Низ лестницы терялся во мраке.

      – Осторожно! – сказал Арсеньев. – Не споткнитесь.

      Я почувствовал под ногами пол.

      Арсеньев зажег висевший у него на груди фонарь. Мы находились в большом зале, облицованном белой плиткой, со множеством панелей на стенах.

      – Как связь, Юра? – спросил он.

      – Ничего. Много помех.

      Их голоса прерывались в наушниках моего шлема треском разрядов.

      – Пишите, Юра, – сказал