Витающие в облаках. Кейт Аткинсон

все же было дико холодно, и я радовалась соседству большой, теплой, вонючей собачьей туши.

      – У тебя, часом, нету смешного покурить? – вдруг спросил меня Чик.

      – Нет, извините.

      – Жаль.

      – Можно поиграть, – с надеждой предложил профессор Кузенс.

      – Поиграть? – подозрительно повторил Чик. – Как?

      – А как нет? – ответил профессор, неожиданно демонстрируя знание местных языковых оборотов.

      – В покер, что ли?

      – Нет, Чик, я думал скорее об игре в слова. Например, в пары – когда берешь одно слово и делаешь из него другое. Превращаешь «слона» в «муху».

      Все непонимающе смотрели на него.

      – Ну вот, например, можно превратить «миг» в «час»: миг – маг – май – чай – час. Видите? Теперь вы попробуйте – «пса» в «кота».

      Пес испуганно поднял голову. Терри стала гладить его, чтобы он опять заснул. Профессора Кузенса очень удивило, что мы не можем понять сути игры в пары.

      – Эту игру, между прочим, изобрел Льюис Кэрролл, – сказал он с заметной грустью.

      – Это ведь он был любитель маленьких девочек? – спросил Чик.

      – Я поеду в Алит афишировать антисанитарный алкоголизм, – сказал профессор.

      Чик с опаской взглянул на него:

      – Мы не едем в Алит.

      Профессор засмеялся:

      – Нет-нет, это еще одна игра. Нужно назвать город, куда едешь, и то, что там будешь делать, – все на одну и ту же букву алфавита. Например: «Я поеду в Блэргаури брить блеющих баранов».

      Профессор сделал еще одну попытку:

      – Я поеду в Купар квасить кочанную капусту.

      – А давайте лучше мы все поедем в Данди, – пробормотала Терри.

      – И что мы там будем делать? – Профессор улыбнулся, ожидая ответа.

      Тут все – кроме профессора и пса – утратили выдержку, и ситуация вышла из-под контроля, особенно когда Чик предложил Терри поехать в Вестеркерк и сделать там нечто непечатное с высушенной выдрой.

      Воцарилась тишина, но минут через десять Терри сказала:

      – Я есть хочу.

      – А я бы не отказался посетить комнатку для мальчиков, – подхватил профессор Кузенс.

      – Мальчиков? – повторил Чик, искоса взглянув на него.

      – И еще здесь ужасно неудобно сидеть, – пожаловалась Терри.

      Мне пришло в голову, что, наверно, я сейчас испытываю полную гамму ощущений, характерных для семейной вылазки на машине. Судя по всему, мимо меня прошло очень много аспектов жизни нормальной семьи. Только вместо нормальной семьи – матери, отца, сестры, бабушки и золотистого ретривера в «воксхолл-викторе» – мне подсунули эту странную пеструю компанию, которую не роднит ни кровь, ни любовь.

      – Здесь нет ничего съестного? – с надеждой спросил профессор, открыл бардачок и стал вытаскивать оттуда разнообразные предметы: колоду потрепанных игральных карт, на которых красовались крупные женщины разной степени раздетости («Потрясающе интересно», – пробормотал профессор), пару наручников, бумажный пакет сплюснутых