Собрание сочинений. Т. 1 Революция. Виктор Шкловский

большевики; меньшевики же и кадеты получили по нескольку десятков.

      Ничтожное количество голосов, полученное кадетами, объяснялось тем, что в небольших командах, в одну-две сотни человек, все знают друг друга, и если бы офицер проголосовал за кадетов, то можно было бы с точностью сказать, что офицеры – кадеты, а это по тем временам было небезопасно.

* * *

      Вот, я описываю все бедность и бедность. И устал от нее.

      Неужели не было тогда в нашей армии среди сотен тысяч человек ничего хорошего, светлого?

      Было. Но положение нашей армии, отсутствие в ней всякой иллюзии, самозащиты, глубокий упадок духа, всеобщий саботаж как средство кончить войну – все это выделяло не лучшую, а худшую сторону людей.

      Виноват, конечно, не русский народ, или народ виноват не в первую голову.

      Я думаю, что каждая армия, поставленная в такие условия и в такой момент, вела бы себя так же.

      Мы назначили особых комиссаров пристаней. Людей, наблюдающих за посадкой. Люди эти не разбегались, хотя им было и очень тяжело.

      Неплохо работала санитарная часть.

      Во всех частях были люди, которые делали какое-то дело, которое они считали общим.

      Но армия, не поддерживаемая инстинктом самосохранения народа, болела, а больные редко выявляют лучшее, что в них есть.

      Что можно отметить, так это хорошее отношение солдат друг к другу – друг для друга они не были волками.

      Но самое главное, что люди хоть и плохо, но ждали очередей, терпели, фактически не сдерживаемые уже ничем.

      Было еще терпение в дороге, большое, все переносящее во имя слова «домой».

      Но я отвлекся.

      Я велел уничтожить все вино в городе. Формальное право, которое меня очень мало интересовало, я имел потому, что в прошлом году нашими властями было запрещено выделывать вино…

      Вино уничтожала особая комиссия из персов и наших комитетчиков.

      Когда уничтожали вино в главном винном гнезде, у некоего Джапаридзе, то вода в канаве была розовая, и громадная толпа сосредоточенно смотрела на алую струю, бегущую из-под стены большого серого безобразного дома.

      При уничтожении вина не обошлось без недоразумений.

      Здесь слишком пахло вином и деньгами.

      Пьянство сократилось, но не уничтожилось. Вино подвозили с левого берега озера.

      Между тем голод в стране усиливался.

      Уже заурядным стало видеть на улице умирающих.

      Люди дрались из-за отбросов, выкидываемых из штабной кухни.

      К обеду на нашем дворе собирались голодные дети.

      Раз утром я встал и отворил дверь на улицу, что-то мягкое отвалилось в сторону. Я посмотрел, нагнувшись… Мне положили у двери мертвого младенца.

      Я думаю, что это была жалоба.

      К консулу приходили женщины депутацией чего-то просить. Но что он мог сделать, он, консул неизвестно какого государства, чуть ли не страны голубых антилоп.

      Приговоренный смотреть, я смотрел, как персы подавали милостыню своим нищим: две изюминки или одну миндалинку.

      Больше делала