Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Часть шестая. Александр Дюма

говоря, вы предлагаете мне подменить сына Людовика Тринадцатого, который сейчас спит в покоях Морфея, сыном Людовика Тринадцатого, который находится в тюрьме?

      Арамис улыбнулся, и на его лице мелькнул отблеск его мрачной мысли.

      – Допустим, так!

      – Но вы не подумали, – сказал после тяжелого молчания Фуке, – вы не подумали, что такой политический акт может перевернуть все королевство?

      Арамис молчал.

      – Подумайте, – продолжал, все более разгорячаясь, Фуке, – ведь нам надо будет собрать все дворянство, духовенство и третье сословие; низложить царствующего короля, покрыть ужасным позором могилу Людовика Тринадцатого, погубить жизнь и честь женщины, Анны Австрийской, жизнь и покой другой женщины, Марии-Терезии, и, закончив все это, если мы только сможем это закончить…

      – Я вас не понимаю, – холодно перебил Арамис, – вы сейчас не высказали ни одной полезной мысли.

      – Как? – удивился суперинтендант. – Разве такой человек, как вы, не обсуждает практической стороны дела? Вы ограничиваетесь детской радостью политической иллюзии и пренебрегаете условиями выполнения, то есть реальностью? Возможно ли это?

      – Мой друг, – сказал с небрежной фамильярностью Арамис, – как поступает Бог, когда одного короля заменяет другим?

      – Бог? Бог дает распоряжение исполнителю его воли, который хватает осужденного, уносит его и сажает триумфатора на опустевший трон. Но вы забываете, что этот исполнитель – смерть. О, боже мой, господин д’Эрбле, неужели вы хотели?..

      – Вопрос не в этом, монсеньер. Вы уже переходите за границы цели. Кто вам говорит о том, чтобы послать смерть Людовику Четырнадцатому? Кто вам говорит о том, чтобы подражать Богу в его делах? Нет. Я хотел вам сказать, что Бог совершает такие вещи без шума, без усилий, а люди, вдохновленные им, преуспевают, как и он, в своих предприятиях, в своих попытках, в своих делах.

      – Что вы хотите этим сказать?

      – Я хотел вам сказать, мой друг, – продолжал Арамис с тем же выражением, как и в первый раз, – что если были потрясение, шум или даже усилия при подмене короля узником, то я предлагаю вам доказать мне это.

      – Что? – воскликнул Фуке, побелев, как платок, которым он вытирал лоб. – Вы говорите…

      – Пойдите в спальню короля, – продолжал спокойно Арамис, – и я утверждаю, что даже вы, знающий тайну, не заметите, что в постели своего брата лежит бастильский узник.

      – Но король?.. – пролепетал Фуке, охваченный ужасом при этом известии.

      – Какой король? – сказал Арамис самым сладким своим голосом. – Тот, который ненавидит, или тот, который любит вас?

      – Король… вчерашний?..

      – Вчерашний король? Успокойтесь, он занял место в Бастилии, которое слишком долго занимал его брат.

      – Боже правый! Кто же увез его туда?

      – Я.

      – Вы?

      – Да, и очень просто. Я похитил его сегодня ночью, и пока он спускался во мрак – другой поднимался к свету. Я не думаю, чтобы это произвело какой-нибудь шум. Молния без грома никогда никого не будит.

      Фуке глухо вскрикнул,