Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Часть шестая. Александр Дюма

спросил Фуке.

      – Король мне ничего не поручал передавать вам.

      – Ничего!.. А как же этот приказ?.. – сказал пораженный Фуке.

      – Ах, да, конечно, есть такой приказ.

      Эти слова были произнесены таким странным тоном, что Фуке вздрогнул.

      – Вы что-то скрываете от меня, я это вижу, – сказал он.

      Арамис погладил подбородок холеными белыми пальцами.

      – Король посылает меня в изгнание? Говорите же!

      – Попробуйте догадаться!

      – Вы меня пугаете.

      – Ба! Значит, вы не догадались.

      – Что вам сказал король? Во имя нашей дружбы, прошу вас, не скрывайте ничего от меня.

      – Король ничего не сказал.

      – Вы хотите, чтобы я умер от нетерпения, д’Эрбле. Я еще суперинтендант?

      – Пока вы этого хотите.

      – Но что за странную власть вы вдруг получили над волей его величества? Вы заставляете его следовать вашим указаниям.

      – Мне так кажется.

      – Трудно поверить!

      – Так будут говорить.

      – Д’Эрбле, во имя нашей дружбы, во имя самого дорогого для вас, умоляю! Благодаря чему вы вошли в такое доверие к Людовику Четырнадцатому? Я знаю, ведь он не любил вас.

      – Теперь король будет меня любить, – сказал Арамис, подчеркивая первое слово.

      – Между вами что-то произошло?

      – Да.

      – И это тайна?

      – Да, тайна.

      – Тайна, которая может повлиять на интересы его величества?

      – Вы умнейший человек, монсеньер. Да, вы угадали. Я действительно открыл тайну, способную повлиять на интересы короля Франции.

      – Ну что ж! – произнес Фуке со сдержанностью воспитанного человека, не желающего расспрашивать.

      – А вы сами будете судить, – продолжал Арамис, – вы сами скажете мне, ошибаюсь ли я относительно важности этой тайны.

      – Я слушаю, раз вы так добры, что хотите открыться мне. Только заметьте, друг мой, что я не вызывал вас на нескромность.

      Арамис задумался на мгновение.

      – Не говорите! – воскликнул Фуке. – У вас еще есть время!

      – Вы помните, – сказал епископ, опустив глаза, – рождение Людовика Четырнадцатого?

      – Как сегодня.

      – Вы ничего особенного не слыхали об этом рождении?

      – Ничего, кроме того, что король не настоящий сын Людовика Тринадцатого.

      – Это не так важно ни для нас, ни для королевства. Всякий человек, имеющий законного отца, есть сын своего отца, гласит французский закон.

      – Это верно. Но это важно, когда вопрос касается чистоты крови.

      – Это второстепенно. Значит, вы ничего особенного не слыхали?

      – Ничего.

      – Вот тут и начинается моя тайна.

      – А!

      – Королева родила не одного сына, а двух.

      Фуке поднял голову.

      – И второй умер? – спросил он.

      – Сейчас узнаете, потерпите. Эти близнецы должны были быть гордостью своей матери и надеждой Франции. Но слабость короля и суеверие внушили ему страх, как бы между двумя детьми не вышло спора, хотя они равны в правах, и тогда