Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Часть пятая. Александр Дюма

сегодня я прошу вас, как о большом одолжении, вернуть мне слово, которое я дал вам вчера.

      – Вы дали мне это слово, – повторил Ванель, как неумолимое эхо.

      – Я знаю. Вот почему я вас умоляю, господин Ванель, – слышите? – я вас умоляю вернуть мне его…

      Фуке остановился. Слово умоляю, он видел, не произвело желаемого действия, и это отняло у него дар речи.

      Арамис, все еще играя ножичком, вонзил в Ванеля взгляд, который, казалось, хотел проникнуть до самого дна его души.

      Ванель поклонился и сказал:

      – Монсеньер, я взволнован честью, которую вы мне оказываете, советуясь со мной о совершившемся факте, но…

      – Не говорите но, дорогой господин Ванель.

      – Увы, монсеньер, подумайте, я ведь принес деньги, я хотел сказать – всю сумму.

      И он открыл толстый бумажник.

      – Видите, монсеньер, здесь купчая на продажу земли, принадлежащей моей жене. Чек в порядке, на нем необходимые подписи, и деньги могут быть уплачены немедленно. Это все равно что наличные деньги. Одним словом, дело сделано.

      – Дорогой господин Ванель, всякое дело на этом свете можно разделать, чтоб оказать одолжение…

      – Конечно… – неловко пробормотал Ванель.

      – Чтоб оказать одолжение человеку, другом которого станешь таким образом, – продолжал Фуке.

      – Конечно, монсеньер…

      – Тем более законно станешь другом, господин Ванель, чем больше оказанная услуга. Ну, сударь, скажите, что же вы решаете?

      Ванель молчал.

      В это время Арамис подвел итог своим наблюдениям.

      Узкое лицо Ванеля, его глубоко сидящие глаза, дугообразные брови – все говорило ванскому епископу, что перед ним типичный скупец и честолюбец. Пробивать одну страсть другой – таков был метод Арамиса. Он увидел разбитого и поникшего Фуке и бросился в бой с новым оружием.

      – Простите, монсеньер, – сказал он, – вы забываете объяснить господину Ванелю, что его интересы прямо противоположны этому отказу от покупки.

      Ванель с удивлением посмотрел на епископа, он не ожидал отсюда получить помощь. Фуке тоже стал слушать епископа.

      – Итак, – продолжал Арамис, – господин Ванель, чтоб купить вашу должность, монсеньер, продал землю своей супруги; это ведь серьезное дело, нельзя переместить миллион пятьсот тысяч ливров, как он это сделал, без заметных потерь и больших затруднений.

      – Правильно, – сказал Ванель, у которого Арамис своим ослепительным взглядом вырывал правду из сердца.

      – Затруднения, – продолжал Арамис, – выражаются в тратах, а когда тратишь деньги, то эти траты занимают первое место среди забот.

      – Да, да, – подтвердил Фуке, начинавший понимать намерение Арамиса.

      Ванель промолчал – теперь и он понял.

      Арамис заметил его холодность и нежелание отвечать.

      «Хорошо же, – сказал он про себя, – скверная рожа, ты молчишь, пока не знаешь суммы, но не бойся, я засыплю тебя такой кучей золота, что ты капитулируешь!»

      – Надо предложить господину Ванелю сто тысяч экю, – сказал Фуке, поддавшись природной