Золотой саркофаг. Ференц Мора

избранном обществе. Клянусь коленкой Венеры, будь я лет на десять помоложе, я охотно помог бы тебе его отыскать.

      – Начальник дворцового ведомства поручил мне найти его и сказал, что он, наверно, у нобилиссимы.

      – Да, и мне так кажется, – многозначительно кашлянул математик.

      – Тебе сказали, что принцепс у Титаниллы?

      – Нобилиссиму зовут как-то иначе, – ответил юноша, стараясь припомнить имя.

      – Может быть, Максимилла? Это ее настоящее имя, но она на него не откликается. Отец зовет ее Титаниллой, намекая, что сам он – титан. Раз Диоклетиан ведет свою родословную от Юпитера, а Максимиан – отпрыск Геркулеса, то Галерий должен быть, по меньшей мере, титаном. А если так, значит, и дочь его – Титанилла. Эдакая титаночка в женском платье. Говорят, она и вправду может одолеть трех молодцов зараз…

      Лактанций, что написал бы старик Цицерон о природе богов, если б узнал наших бессмертных?

      Но ритор совсем повесил нос.

      – Если правители не приедут, мне придется поступить как цирюльнику царя Мидаса[53]: пойду на Оронт и там произнесу речь камышам.

      – Они приедут, господин мой, – повернулся к ритору Квинтипор. – Именно об этом я должен сообщить принцепсу. Язиги повернули обратно: на них с тыла напали маркоманы. Повелитель уже выехал из Никомидии… вместе с августом Максимианом. А цезарь Галерий будет здесь не сегодня завтра.

      – Юноша, ты поистине – вестник богов! – воскликнул ритор и, расцеловав магистра и Биона, убежал.

      – Ты его осчастливил, – усмехнулся Бион, – не знаю, так ли восторженно примет твое сообщение принцепс.

      Юноша скривил рот.

      – Не возьмешься ли ты выполнить это поручение, Бион?

      – Выдумаешь! Такую развалину, как я, нобилиссима, пожалуй, и близко не подпустит. Пославший тебя знает, что делает.

      – Но я и дороги к ней не знаю.

      – Что ж, я провожу тебя. Вдвоем, пожалуй, не заблудимся.

      То, что в Антиохии называлось императорским дворцом, в действительности было скоплением множества зданий разного возраста и назначения, обнесенным общей стеной. Здания были отделены друг от друга платановыми рощицами и соединены кипарисовыми аллеями. В течение пятисот лет, начиная с основателя города Селевка Никатора[54], каждый властитель Востока портил или украшал его в соответствии с требованиями моды и собственной прихоти. Август Октавиан воздвиг здесь храм Аполлона, Нерон построил колоссальный гимнасий, куда палящее сирийское солнце заглядывало лишь на закате, Адриан[55] соорудил фонтаны, Аврелиан[56] и Диоклетиан – монетные дворы.

      – Здесь, очевидно, и находится резиденция его титанства, – показал математик на виллу из желтого мрамора. У входа на высоком пьедестале стояла бронзовая, в натуральную величину статуя Галерия в позе Сражающегося бойца Агасия, справа – Фортуна с рогом изобилия, слева – три парки[57], прядущие золотую нить.

      С балкона на западной стороне

53

Мидас – в греческой мифологии сын Гордия, царь Фригии. Был судьей на музыкальном состязании между Аполлоном и Паном и признал Аполлона побежденным. За это Аполлон наделил Мидаса ослиными ушами, которые царь прятал под шапочкой. Царский цирюльник, знавший тайну, был не в силах хранить молчание.

54

Селевк Никатор (ум. 280 г. до и. э.) – полководец Александра Македонского, основатель династии и государства Селевкидов (основная территория – Сирия).

55

Адриан – римский император (117–138 гг.) из династии Антонинов.

56

Аврелиан – римский император (270–275 гг.).

57

Парки – в римской мифологии богини судьбы.