Жрица Итфат. Вадим Зеланд

дева!

      – Она может сказать букву!

      – Почему вы называете меня синтетической девой? – спросила Матильда.

      Те молча переглянулись. Похоже, вопрос их привел в замешательство.

      – Мы не знаем.

      – Так, ладно. Кто вы такие, спрашиваю?

      – Мы гламъоки! – наперебой загалдели серые. – Мы читаем бъедни! Нам нельзя читать букву! Абу! Абу!

      – Понятно, – сказала Матильда. – Вы гламро́ки, и вы читаете бредни.

      – Ошо! Ошо! – загомонили те. – Она может назвать нас! Она может!

      Судя по всему, на дикарей производил очень сильное впечатление тот факт, что неизвестная пришелица могла свободно произносить букву «р», и что с ней при этом ничего ужасного не случалось. Серые опять принялись совещаться между собой, после чего один из них выступил вперед и спросил:

      – Ты мана?

      – Я Матильда. Понятно вам? – сказала дива.

      – Мана-тида! Мана-тида! – закричали гламроки. Ответ Матильды опять привел их в состояние чрезвычайного возбуждения.

      – А почему вы не произносите букву? – спросила она.

      – Нам нельзя! Нельзя! Это абу! – заголосили те. – Будет къаш!

      – Но ведь я же говорю букву, и никакого краша со мной не происходит.

      – Ты мана! Мана-тида!

      – Вот видите! А вы хотели меня сварить и съесть. А вы знаете, что бы было, если бы вы это сделали? – Матильда уже начинала вживаться в отведенную ей роль. – Случился бы полный краш!

      Оборванцы, заслышав такие слова, подняли вой, очевидно, преисполненный благоговейного трепета.

      – А кто вас научил читать эти ваши бредни? И зачем они вам нужны?

      – Гламоък научил! Мана-гламоък! Там! Там! – серые принялись оживленно жестикулировать, указывая руками куда-то в сторону построек.

      – Мы должны читать бъедни, и тогда нам будет ошо. Нельзя читать букву. Нельзя дъаться. Нельзя поедать дъуг дъуга. Абу! Надо читать бъедни.

      – Так, а меня вам поедать можно?

      – Нельзя наших. Ты не наша.

      – Нет, я ваша! – быстро сообразила Матильда. В таких обстоятельствах будешь соображать. – Я ваша мана!

      Не успели гламроки отреагировать на ее слова, как издалека опять раздался тот самый трубный звук. По всей видимости, звук служил для них каким-то сигналом, потому что дикари переполошились и закричали:

      – Священный хлевьюн! Надо отвести ее в священный хлевьюн!

      – Что еще за хлевьюн такой? – спросила у них Матильда.

      – Там гламоък! Мана-гламоък! Мы покажем! Идем!

      Матильду охватило сильное беспокойство. Если гламо́рк – их предводитель, тогда у него могло быть свое мнение по поводу того, кто здесь мана, а кто нет. И тогда процедура варки и последующего поедания синтетической девы могла возобновиться с неменьшим аппетитом.

      Но у нее не было выбора. Она не имела ни малейшего представления, куда ей податься. Поэтому, ничего не оставалось, как идти с ними. Итак, вся процессия двинулась в сторону построек.

      Мертвая голова

      Гламроки