Жрица Итфат. Вадим Зеланд

костюмерша, не обращая внимания на стенания дивы, крепила ей бант, как раз над любезным местом.

      Окружающие, собравшись, принялись ее успокаивать:

      – Да ладно, Матильда, тебе в самом деле идет!

      – Интересно смотрится!

      – Классно выглядишь!

      – Шикарно!

      Наконец, диву кое-как уговорили.

      – Тиличка, ляля, ты очень, очень красива! – продолжал убеждать ее Виктор.

      – Очень-преочень?

      – Да, да! А еще ты у нас умничка!

      – Что такое-е-е, что еще от меня надо-о-о?

      – У нас малюсенькая проблемочка, никак не можем выбрать спецэффекты на полу и на стенах, все что-то не то. У тебя есть какая-нибудь идейка, этакая?

      Несмотря на то, что дива производила впечатление особы легкомысленной, у нее и вправду был неординарный склад ума, и на многие вещи она смотрела по-своему, не так, как все остальные. Возможно, на свою беду.

      – Ну и не надо спецэффектов. Давай просто пол зеркальный, и стены зеркальные сделаем. И вся наша танцевальная группа в них будет отражаться…

      – И твой бантик тоже!

      – Перестань, я не это хотела сказать. Может быть, если все зеркальное, тогда что-нибудь интересное получится?

      – Ладно, давай попробуем.

      – Макс, запускай трансформер, всю сцену делаем зеркальной.

      – В… в-все, что ли?

      – Да, и пол, и стены. Так, внимание, по местам, – Виктор обратился к остальным. – Готовы? Жонглеры, акробаты, пошли! Музыка пошла! Камеры, поехали!

      Тут прежде беспорядочная и пестрая толпа вдруг собралась, преобразилась и начала двигаться слаженно и стильно, будто все было тысячу раз отрепетировано. И конечно же дива, в самом центре всего действа, очаровательно вертела своим бантиком.

      Ла-ла, лалалала-ла, лалалала-ла, лалала.

      Ты никогда не бывал

      В нашем городе светлом,

      Над вечерней рекой

      Не мечтал до зари.

      С друзьями ты не бродил

      По широким проспектам,

      Значит, ты не видал

      Лучший город Земли.

      Ту-туду-туду-ду!

      Песня плывет, сердце поет,

      Эти слова – о тебе, Москва…[1]

      В этот момент все зеркала как-то одновременно сверкнули, и Матильду, видимо, оказавшуюся в фокусе, озарила яркая вспышка света. Она еще продолжала двигаться в такт музыке, в то время как со всех сторон ее окутал зеленый туман. Матильда оторопело остановилась. Туман быстро рассеялся, но все пространство тут же заполнил мираж из голубого песка и желтого неба. У Матильды в глазах помутнело. Она стояла одна в мираже, который медленно плыл прямо через нее. Музыка все еще доносилась откуда-то издалека. Затем и мираж растворился, а вместо него вокруг Матильды начали проявляться какие-то серые фигуры, шевелящиеся будто в танце. В том самом танце, как только что на сцене. Фигуры были одеты в серые бесформенные балахоны, с неясными, размытыми лицами. Музыка смолкла и сменилась стеклянным перезвоном. Фигуры замерли и в замешательстве уставились на Матильду. Матильда в ужасе смотрела на них.

* * *

      Очнувшись

1

Песня «Лучший город земли», музыка А. Бабаджаняна, слова Л. Дербенева.