Homo Homini. Иван Ермолаев

большим.

      Пропасть во ржи

      Моя Родина – пропасть во ржи,

      Абсолютная пустота.

      Ей дано не пропасть во лжи,

      Даже если в кустах та, –

      Где ближайшие камыши.

      Ей дано не хмелеть от трав

      И – в отличье от прочих Родин –

      От грибов; и меня взял страх,

      Что до неё просто туго доходим

      Мы – мухоморы её дубрав.

      Раззудись плечо, размахнись рука,

      Взмахом прочь с лица комаров, нас да ос;

      В её новом РККА

      Я – Капитан Отрешённый Даос

      На 50-ом Ка.

      Между мной и тобой не мост, а USB,

      И колосья рыжие мокнут.

      Пропасть молвит: «Война, и тебя могут сбить».

      Я ответил: «Её тоже могут» –

      Иногда здесь и Родина подсобит.

      Всё нормально и падаю вверх. Осётр

      Золотой и молочная в небе река…

      Рыжей гружённый рожью осёл…

      Рожь и пропасть – кисельные берега…

      И всё!

      I

      Дон Кихот. Ямбы

      Скача по Пиренеям перемен,

      Проплыв до Рейна следствий от Ла-Манша

      Причин, жуёт свой солнечный пельмень

      В моём боку свербящая Ламанча.

      Светило льёт свой призрачный восторг

      На город грёз не шатко и не валко.

      Дорога, не ведущая в острог,

      Стократ длиннее, чем её товарка.

      Над Барселоной реет алый стяг.

      Ты сладко спишь на снежной пелене и

      Мотаешь сны о горних волостях,

      Где не нужны ни мы, ни Пиренеи.

      Там средь камней небесных сердолик -

      Как лошадь императора в Сенате,

      И Бог, членистоног и сердолик,

      Имеет вид Христа на Росинанте.

      Ершалаим

      Ершалаим – дождём на Шербур Леграна:

      «Цекуба», стрихнин, калитку на ключ закрыли,

      Пепел – Пилату, звёздная пыль легла на

      Жёлтые кудри ангелам и за крылья.

      Красен курган, да крест на нём не по ГОСТу –

      Он ни в Клио не вечен, ни под Селеной:

      В вещей тоске с заброшенного погоста

      В небо глядит, в Сикстинский плафон Вселенной.

      Люди и камни, видимо, лишь наброски

      К иконостасу Медичи, коль в их бельмах

      Не опочил Гомер, а в морщинах – Бродский, -

      И ни трески, ни мысов, ни колыбельных.

      Ни кораблей, ни списков – как ты хотела;

      Струнами сплёл Сиятельный Многоженец

      Смешаны с хором фурий «Chelsea Hotel`а»

      Бас Леонарда с блюзовым хрипом Дженис.

      Но ночному июньскому небу Джоплин

      Коэн и Co. – иудины тетрадрахмы;

      Начав с нагого ланча, закончат воплем

      Вышедшие в дорогу бродяги дхармы.

      Сядет под древом снятый с креста Всевышний,

      Раскрыв Книгу Жизни, как «Илиаду» Шлиман –

      Не разглядит за декоративной вишней

      Звёзды