Век цинизма. Юрий Вячеславович Кудряшов

Тельман, отсмеявшись, – всегда носи эту штуку с собой. Вот у меня она всегда в заднем кармане присутствует.

      – Пожалуй, возьму на заметку.

      – Кстати, я тоже как-то раз с замужней связался.

      – Ну и как она?

      – Гарная была бабёнка. Вот только муж её меня с четвёртого этажа скинул.

      – Да ладно!

      – Да вот те крест! Повезло. Отделался лёгкими ушибами, даже не сломал ничего. Видать, кости у меня стальные.

      – Ну хоть усвоил урок на будущее?

      – А то! Теперь каждый раз, как с замужней связываюсь – первым делом спрашиваю, на каком она этаже живёт. Если выше четвёртого – всё, не вариант.

      Голова у Пана трещала не по-детски. К тому же, прямо под ним кто-то долбил на пианино. Раздражающие звуки словно молотком били ему по ушам. Усердный студент (или студентка) разучивал какой-то трудный пассаж, повторяя его уже добрую сотню раз то быстрее, то медленнее. Очень скоро Пан знал этот несчастный пассаж наизусть. Казалось, он сам мог бы сесть за рояль и сыграть его не хуже того бедолаги.

      Многое отдал бы он, чтобы тот хоть на минутку заткнулся. Но загадочный пианист был неутомим. В голове у Пана как будто тоже были тонкие струны, которые входили в резонанс со струнами пианино и мучительно вибрировали так, что чесалось в ушах. Эти звуки рисковали довести Пана до состояния бешенства. К тому же, они отвлекали его от мыслей о прекрасной незнакомке, мешали чётче представить себе её лицо, которое потихоньку стиралось из памяти, чего Пану совсем не хотелось.

      – Кстати, о барышнях, – решился он наконец спросить Борю. – Ты случайно не помнишь, вчера с нами была одна девушка…

      – Марианна?

      – Да нет, другая.

      – Манкина?

      – Нет, не она.

      – Изольда?

      – Боже упаси!

      – Других не помню.

      – Да нет же, была ещё одна. Маленькая такая, тёмненькая, с ямочкой на подбородке.

      Боря, тоже мучимый похмельем, закрыл глаза, явно пытаясь сконцентрировать все силы своей памяти.

      – Н-н-нет. Не помню. Ты уверен, что она вообще была?

      – Теперь уже сомневаюсь.

      – Пить надо меньше.

      – Это точно… Ох, как же он меня задолбал!

      – Кто?

      – Этот придурок внизу.

      Пан указал пальцем туда, откуда шли раздражающие звуки.

      – Да, меня тоже. Уже неделю учит.

      – Слышь, Пан! – раздался снизу зычный бас Геры, которого трудно было разглядеть за густой листвой. – Я исправил!

      – Что исправил? – не понял Пан.

      – Ударение! Во вчерашнем стишке. Помнишь? Вот послушай новый вариант! – и затянул нараспев, сопровождая своё получтение-полупение гитарными арпеджио:

      Меня имели

      одновремЕнно

      Два кобеля

      попеременно.

      Теперь не знаю,

      от кого беременна,

      Но надеюсь,

      что это временно.

      – Молодец, Гера! «Беременна – временно» – это очень оригинальная рифма!

      – Давай теперь и ты своё что-нибудь!

      – Да ради Бога!

      Устроился поудобнее и тоже продекламировал