Не бойся, малышка. Ирина Николаевна Тарасова

другом конце провода воцарилась пауза. Наконец шелестящий голос произнес:

      – Оленька спит. Ох, намаялась… А тебе не стоит сюда звонить. Ведь ты устроила Нину на заправку?

      – Я… Но она сама попросила… И Ольга Викторовна рада была…

      – Понятно, – перебил ее голос, – мне понятно, но как говорят: «Благими намерениями вымощена дорога в ад».

      – Не поняла…

      – Тебя теперь во всем винят. Так что ты не звони и не приходи.

      – А как же?.. – всхлипнула Таня. – Мы же с ней с пятого класса вместе… Как она?..

      На другом конце послышался вздох.

      – Ниночка – красавица, как невеста…

      – Я зайду… Цветы…

      – Не надо. Не приходи. Всем только хуже будет

      Трубка зачастила гудками. Таня разрыдалась, неосознанно испытывая облегчение. На самом деле ей совсем не хотелось увидеть подругу мертвой. Таня достала альбом, вынула из-под целлофана фотографию: Нинка улыбалась, глядя в объектив. На вздернутом носе – блик от солнца.

      Таня положила фотокарточку перед собой, внимательно вглядываясь в круглые, подрисованные карандашом, искрящиеся от смеха глаза подруги.

      – Я буду помнить тебя такой, – прошептала Таня.

      Когда она вошла в небольшое помещение парикмахерской, Валя стояла у окна. На кресле вместо клиентки сидела Людмила Петровна, Танина сменщица.

      – Здрасьте, – сказала Таня и сняла ветровку.

      – Привет,– ответила сменщица, крутанувшись на кресле. – Че вышла?

      – Сейчас моя смена.

      – На кой ляд тогда меня вызвонили? – возмутилась Людмила Петровна и взглянула на Валю.

      – Татьяна, – зайди ко мне, – выглянула из своего кабинета Светлана Васильевна, владелица их небольшого салона.

      Таня повернулась и краем глаза заметила, каким Валя провожает ее взглядом – настороженным и в то же время полным удовлетворения.

      Воздух директорского кабинета был как будто пропитана резким запахом, вероятно, очень дорогих духов.

      «Химическая атака», – подумала Таня, стараясь сдержать щекотание в носу.

      – Садись, – кивнула на стоящий напротив стул Светлана Васильевна, поправляя и без того тщательно уложенные волосы.

      Таня, с трудом справившись с желанием чихнуть, села, плотно сжав колени, и напряженно вытянулась.

      – У нас рентабельность снизилась. А ты расценки не соблюдаешь и опаздываешь, – сказала начальница и выдвинула ящик стола.

      – Я вовремя, – робко возразила Таня.

      – За пятнадцать минут до начала смены должна приходить, а сейчас почти полдесятого.

      Всего десять минут, – поправила ее Таня, но уже поняла, что ее увольняют. Светлана Васильевна держала в своих коротких, ухоженных пальцах белый конверт. Она положила его перед Таней и сказала, не поднимая глаз:

      – Здесь окончаловка. Вообще из тебя толк будет, только…

      Она посмотрела на кружевной воротничок белой Таниной блузки, окружавший ее нежную шею и, поджав как от обиды ярко накрашенные губы, сказала:

      – Не