Не бойся, малышка. Ирина Николаевна Тарасова

фильм был?

      Он выпрямился и слегка прищурившись, посмотрел на Таню.

      – Впрочем, тебя тогда даже в проекте не было, – сказал он после короткой паузы и

      улыбнулся.

      На мгновение Тане показалось, что это всего лишь шутка, что Вадим наконец-то перестанет пялиться на улицу, рассмеется и скажет какую-нибудь свою банальную пошлость. Но Вадим молчал, а лицо следователя опять стало серьезным.

      – Итак, расскажите, как вы тут работаете. Почему с Ниной Валерьевной Фофановой поменялись сменами? – спросил следователь, положив перед собой руки.

      – Мы работаем по двенадцать часов, – начала Таня, не отводя застывшего взгляда от крупных ладоней следователя. – Мои смены – ночные… я еще в одном месте работаю, в салоне. У Нинки другой работы нет, она в дневную… Ей хотелось мобильник купить. К тому же устала я. – Таня вздохнула и добавила: – По взаимной договоренности этот месяц она работает за меня.

      Вдруг Таня резко подняла голову и посмотрела прямо следователю в глаза.

      –А где Нинка?

      Следователь отвел взгляд и что-то черкнул на листе.

      – Документы есть? Заявление там или что? – спросил он.

      – Какие документы? Не поняла…

      Таня, в поисках поддержки, посмотрела на Вадима. Тот продолжал пристально рассматривать несуществующий рисунок на оконном стекле.

      – Заявление без содержания есть? – повторил следователь.

      – Я вам сказала – по взаимной договоренности, – снова стала объяснять Таня, стараясь унять откуда-то появившуюся в голосе дрожь. – Нина вместо меня работала. Так мы все договорились. По ведомости я бы зарплату получила, а ей отдала, – неуверенно сказала Таня, зная, что это было каким-то нарушением.

      – И сколько смен Фофанова за вас отработала?

      – Три. Еще три осталось… По договоренности, – зачем-то добавила Таня.

      – Не осталось. Нету ее. – Вадим отошел от окна. – Я вам, гражданин майор, все объяснил. Девчонки подружками были, а подмены – дело житейское.

      – Ладно, пусть с тобой профсоюз разбирается. Мне одно важно – нет ли какой-то мести или еще чего личного?

      – Вряд ли. А ты как считаешь? – спросил Вадим, глядя на Таню.

      – Я ничего не считаю… Не понимаю… Где Нина?

      – В морге, где же еще? – резко выкрикнул Вадим, но взгляд его был как у зверя, попавшего в засаду.

      – Что?! – Таня вскочила, но тут же села обратно. Внезапно ставшие слабыми ноги не держали. Она уткнулась головой в ладони, вслушиваясь в гулкую тишину, воцарившуюся у нее в душе.

      – Выпей, – услышала она и щекой почувствовала холод стекла.

      Она оторвала руки от лица и подняла голову.

      – Выпей и иди домой, – сказал Вадим, прижимая твердый край стакана к ее губам.

      Она вдохнула резкий запах валерианы и с усилием сделала глоток.

      – Что с Ниной? – снова спросила она, растерянно глядя на следователя.

      – Убили, – вздохнул он и плотно сжал сухие губы. – А ты иди. Если что вспомнишь – скажи. Как парня-то подружкиного