Звезда Альтаир. Старообрядческая сказка. Дмитрий Урушев

как верно изъяснить?

      – А так… Ты примешь монашество и станешь настоятелем монастыря. А братья и послушники будут вокруг тебя как херувимы и серафимы вокруг Господа.

      – Кто вокруг Господа?

      – Херувимы и серафимы, но речь сейчас не о них. Погляди на меня, Ванюша! Я всю жизнь был послушен и покорен. Во всем полагался на святейшего Никеля, и Бог через него возвещал мне Свою волю. Так я стал патриаршим архидиаконом, потом настоятелем Тишинского монастыря, наконец, епископом в Старгороде. А все почему? Потому что отсекал свою волю и доверялся воле старших. Доверься мне, голубь!

      Взгляд епископа стал нестерпимо сахарен и сладок. У царевича аж зубы заболели.

      – Хороший ты паренек, Иванушка! Доверься мне. Я тебя не обижу. Будешь у меня послушником. В монашество постригу. Я уже и новое имя тебе придумал – Имморалий. Звучит? Брат Имморалий! Иподиаконом сделаю, архидиаконом. Сделаю настоятелем какой-нибудь обители. Желаешь стать архимандритом Елоховского монастыря? Там сейчас архимандрит Трефологий, так я его, старого осла, на покой отправлю. Все для тебя сделаю. Сейчас чайку попьем. Потом я покажу тебе свое скромное жилище. Сходим в церковку, отстоим вечерню. После в баньке попаримся и поужинаем. После…

      – Некогда мне с тобой чаи распивать. – Юноша встал. – Меня товарищи ждут.

      – Да плюнь ты на них. Товарищи никогда не предложат того, что я предлагаю. Оставайся у меня.

      – Я к тебе пришел о вере поговорить. А ты про баню. Прощай!

      Лицо Аналогия стало грустным. Даже слезы на глаза навернулись.

      – Ты потом всю жизнь будешь укорять себя, что не остался у меня.

      – Не буду. Прощай!

      Глава 11

      Иван хотел немедленно уезжать из Старгорода. Но его товарищи, осоловевшие от обеда и водки, попросили отложить отъезд на завтра.

      На следующее утро царевич рано поднял Демьяна и Кудеяра. Наскоро позавтракали, собрались и выехали на улицу. По деревянной мостовой стучали колеса многих телег – был базарный день, и окрестные крестьяне спешили занять места на торговой площади.

      Атаман вспомнил, что надо купить пороха и пуль для пистоли. Поехали на базар. В тихом переулке юноша увидел маленькую деревянную церковь. На покосившейся звоннице глухо, как коровье ботало, брякал треснувший колокол, созывая прихожан.

      – Езжайте на торжище без меня, – сказал Иван. – Я в храм загляну.

      – Ты же говорил, что ноги твоей не будет в церкви, – удивился поэт. – Впрочем, я зайду с тобой. Мой отец был церковным сторожем. Уж я так сделаю, что на сей раз никто тебя не обидит. Едем! Поп уж в церкви ждет с диаконом, дьячками.

      Кудеяр поехал на базар, а Иван и Демьян свернули к храму.

      Поэт напрасно волновался. В сумрачной церквушке никого не было. Пахло ладаном и медом. Служил старый сиплый попик. Ему дребезжащими голосами подпевали три старухи. Что пели, что читали – царевич не разбирал.

      Путешественники встали напротив большой потемневшей доски. На ней было изображено, как юноша на белом коне убивает копьем страшного