Повестка в монастырь. Олег Григорьевич Шрамко

Алтарь почти разрушен, внутри свалены какие-то старые мешки и мусор. Видимо, когда-то святое место использовали как склад или подсобное помещение.

      Отец Никон подошел к стене и похлопал ее рукой. Стена отозвалась теплотой и мягкой шершавостью. На вид показалась более-менее крепкой. В старые времена строили на совесть. Полы, правда, в некоторых местах подгнили и провалились.

      Высоко под куполом ласточки свили гнездо. И теперь, потревоженные неожиданным посещением, они стремительно летали, возбужденно переговариваясь на своем птичьем языке.

      Там, где стены сужались и переходили в свою верхнюю часть, проросла береза. Как она туда попала и как смогла вырасти – одному Богу известно!

      Еще раз, оглядев взглядом внутренние помещения храма, он вышел наружу. Там уже Феодосий по-хозяйски осматривал фундамент.

      – Цемента много потребуется, – сказал он. – Бетономешалка бы не помешала.

      – А запитываться откуда? – Возразил Никон. – Электричества, видишь, нет. Вряд ли кто от себя даст. Придется вручную месить. Но это не самое сложное. Камни остались и их нужно только поправить. А вот что с куполом делать будем?

      Они посмотрели вверх. Опоры купола то ли сгнили, то ли провалились вовнутрь.

      – Менять основание придется. – Сказал Никон. – А это работы!… Ой-ей-ей!

      Но почувствовав приближающее уныние, резко встряхнул головой.

      – Ладно! С Божьей помощью! Давай работать! Нечего рассуждать попусту!

      И они приступили к работе.

      Есть такое выражение: «Глаза бояться, а руки делают». Когда работа уходит в бесконечность, надо не смотреть за горизонт, а просто делать свое ежедневное дело. И тогда результат придет, каким бы далеким и недостижимым он не казался.

      К первому вечеру у монахов уже болели руки, а на ладонях образовались пузыри.

      – Забыл про перчатки наш эконом. – Сказал Феодосий, перевязывая ладони чистой тряпкой.

      – Да где все упомнишь, – попытался оправдать его Никон. – Подвезет.

      Когда стемнело, храм уже был очищен от мусора. Снаружи подготовлены места для предстоящих работ.

      Уже кое-что!

      Настроение даже приподнялось. Храм словно умылся изнутри. Появилась надежда на успех.

      – А не перекусить ли нам, брат? – Весело сказал Феодосий. – Целый день без еды!

      – Можно! – Никон сел на пустой ящик. – А то ноги не держат. – Что у нас здесь с провиантом?

      Он зашуршал пакетами, разворачивая еду.

      Только принялись за трапезу, как в дверях храма показался мужичок в замызганном камуфляже.

      – Добрый вечер, божьи люди! – Поприветствовал он. – А мне уже доложили, что здесь приехали храм восстанавливать. Что ж, хорошее дело! А то здесь только мастера растаскивать! Не уследишь! Ничего святого в душе!

      Он протянул широкую и крепкую руку.

      – Разрешите представиться! Василий Иванович! Глава местного поселкового совета.

      Монахи встали и с поклоном пожали руку.

      – Да вы садитесь-то! Я, вижу, еду