Повестка в монастырь. Олег Григорьевич Шрамко

Иверской Божьей матери.

      «Матушка, – прошептали непослушные губы,– спаси! Я же только сегодня у тебя был…»

      Собственно, больше ничего не потребовалось.

      Наваждение исчезло. Словно и не было в помине.

      Антоний отпрянул от обрыва, судорожно хватаясь за кусты. Тело пронзило холодным потом. Рука сама собой лихорадочно заметалась в крестном знамении.

      Он побежал по дороге прочь от этого страшного места. Куда-нибудь, только подальше!..

      И – странное дело! – скоро показалась вершина, которая должна уже была час назад служить ориентиром.

      Страх постепенно уходил. Антоний нервно рассмеялся:

      – Ишь, дьявольское отродье! Взять решили! Как бы не так!..

      Через некоторое время даже появилось настроение. Он уже думал о том, как будет рассказывать братии о своем приключении и как удалось справиться с нечистью.

      И тут, когда до стен родного монастыря, оставалось совсем немного, Антоний, воодушевленный своей силой, сделал очень большую ошибку.

      Он остановился, повернулся к ночным сопкам и потряс кулаком:

      – Да хоть все силы ада! Я со всеми справлюсь…

      В монастырь он успел вовремя. Ворота еще не закрывали. До акафиста надо было успеть доложиться эконому и сделать несколько незначительных дел.

      После всенощной игумен сказал Антонию, чтобы тот задержался. Это было необычайно, так как обычно все поручения передавались через эконома. И если игумен лично кого-нибудь вызывал, значит, обстоятельства были экстраординарные.

      Дождавшись, когда братия выйдет из храма, они сели на лавочку в пределе. Игумен выглядел растерянным и долго не мог начать разговор, подбирая слова.

      Антоний молчал. Он опустил голову, ожидая вероятного разноса, и перебирал в голове, где и когда он мог провиниться.

      – Тебя вызывает старец Илия, – наконец сказал игумен и пристально посмотрел на Антония.

      – Старец Илия? – Удивился тот. – Он разве здесь был?

      Слова игумена вызвали удивление. Старец жил в отдаленном скиту, никуда не выходил, с людьми не общался. Раз в неделю ему отправляли пропитание в виде сухарей и небольшого количества овощей. При этом исключался всякий контакт. Послушник оставлял пищу возле двери и уходил. В следующий раз он только забирал пустые корзины. В таком затворе старец жил уже много лет, задолго до того как сам Антоний появился в монастыре. О старце ходили легенды, но настолько невероятные, что вряд ли в них верили сами рассказывающие. Иногда он появлялся в монастыре, исповедовал братию, но это было так редко, что представляло целое событие.

      Во всяком случае, лично Антония старец не знал, да и сам Антоний его никогда не видел. Разве что несколько раз относил ему пропитание.

      – Нет, он здесь не был, – покачал головой игумен. – Он… – настоятель с трудом подбирал слова, – просто явился ко мне. И сказал, чтобы ты пришел сегодня к нему.

      Антоний оторопело отшатнулся.

      – Я?.. К нему? Сам старец так сказал?

      Игумен кивнул.

      Антоний пожал плечами:

      – Хорошо,