Анжелика и король. Анн Голон

господина военного министра Летелье? Серьезные люди снимают перед вами шляпу, а потерявшая голову молодежь не знает, как спасти свои последние жалкие сбережения от ваших алчных рук. И вместе с тем ангельское лицо, глаза, в сияющей глубине которых можно утонуть, губы, на которые нельзя смотреть без желания впиться в них поцелуем! Сколь изощренна ваша жестокость! Вы обставляете свои появления ошеломляюще и преподносите себя как богиня… И для кого? Я вас спрашиваю!

      Горячность де Лозена привела Анжелику в замешательство.

      – Чего вы от меня хотите? – перебила она его. – У меня много дел.

      – Какие еще, к черту, дела могут быть у женщины, кроме любви? Право, вы просто эгоистка, запершаяся в башне, которую вы сами же себе и построили, чтобы защититься от жизни.

      Анжелику поразила такая проницательность под завитым париком придворного.

      – Это и так, и не так, Лозен. Кто может понять меня? Вы не были в преисподней…

      Охваченная внезапной слабостью, она откинула назад голову и прикрыла глаза. Только что Анжелика вся горела, а теперь ей казалось, что она ощущает, как холодна кровь в ее венах. Она почувствовала нечто напоминающее смерть или приближение старости. Ей захотелось позвать Пегилена на помощь, однако в то же время рассудок подсказывал ей, что такой спаситель может увлечь ее к новым опасностям. Анжелика решила оставить скользкую тему. Выпрямившись, она игриво спросила:

      – Между прочим, Пегилен, вы так и не сказали мне, добились ли вы в конце концов должности гроссмейстера?

      – Нет, – спокойно ответил Пегилен.

      – Как – нет?

      – Нет. Вы уже неоднократно наносили мне удары, однако на сей раз я не попадусь в ловушку. Вы в моей власти и пока со мной не рассчитались. В настоящий момент меня интересует не должность гроссмейстера, а причина, по которой ваша женская судьба прячется в вашей упрямой головке, а не здесь. – Он положил ладонь прямо на грудь молодой женщины.

      – Пегилен! – Анжелика гневно поднялась с дивана.

      Но он проворно схватил маркизу, так что она потеряла равновесие, и, опрокинув на свою правую руку, просунул левую между ее колен. Теперь Анжелика почти лежала на софе, прижавшись грудью к де Лозену.

      – Молчите и ведите себя тихо, – назидательно вытянув указательный палец, приказал он. – Медицина изучит ваш случай. Я полагаю, он критический, однако не безнадежный. Ну же, приступим. Прежде всего попросту перечислите мне всех благородных господ, что вертятся вокруг вас и теряют сон при одном упоминании вашего имени.

      – Право… Неужели вы полагаете, что их много?

      – Запрещаю вам делать вид, что вы удивлены моим вопросом!

      – Но, Пегилен, уверяю вас, я не понимаю ваших намеков.

      – Как, вы даже не заметили, что при вашем появлении маркиз де Лавальер трепещет, словно обезумевший мотылек; что брат Атенаис Вивонн, столь счастливый в любовных делах, начинает заикаться; что Бриенн принимается острить… Господа Сент-Эньян, Роклор начинают волноваться, а наш сангвиник Лувуа после десятиминутной болтовни с