Ундервуд. Роман Казимирский

обречено на провал. Впрочем, не страшно. Моя Ундина простит мне такую вольность, да и Б.М.Б., скорее всего, возражать не станет. Представляю, с каким выражением на лицах мои дети будут читать всю эту чушь… Ах, да, я забыл о том, что она до них не дойдет. Тем лучше. Итак, я впервые увидел Джона еще до того, как мне пришлось узнать о том, чем на самом деле является война. К тому моменту я знал только, что вскоре нам всем предстоит совершить нечто грандиозное. К сожалению, я по какой-то причине прочертил воображаемую линию своей будущей жизни вправо от нуля, а нужно было просто взглянуть в противоположном направлении – там была точно такая же бесконечность, только со знаком «минус». Тогда я об этом не думал, но сейчас понимаю, что Джон все осознал гораздо раньше меня, хоть и не показывал этого. Скажу больше, он был едва ли не самым жизнерадостным из нас. Как ему удавалось так долго сохранять присутствие духа, ума не приложу. Наверное, это и есть тот самый пресловутый внутренний стержень, о котором я столько раз слышал. Но тогда он был для меня всего лишь чудаком, который, сидя рядом со своим раскрытым вещевым мешком, смотрел на него с таким недоумением, словно видел впервые. Заинтересовавшись, я подошел ближе и также заглянул внутрь. То, что я там увидел, настолько не соответствовало окружающей нас обстановке, что я закашлялся от неожиданности, стараясь не рассмеяться. Джон взглянул на меня своими голубыми глазами и смущенно развел руками:

      – У меня сумасшедшая семейка. Пять сестер, представляешь? И все младшие. Мне бы хотя бы одного брата…

      – Откуда все это?

      Я присел рядом с ним на корточки и, подцепив двумя пальцами моток пряжи, вытащил его из мешка.

      – Собачья шерсть, – кивнул Джон с унылым видом. – Мама говорит, она помогает при любой болезни. Наверное, для этого и положила мне ее с собой. Хотя мне сложно представить себе, как это спасет меня в случае ранения.

      – Ну, ты рано себя хоронишь. Возможно, мамин подарок еще тебе пригодится. Меня зовут Конрад.

      – Я Джон.

      Мне было интересно, что еще мой новый знакомый обнаружит в своих вещах, однако больше ничего интересного я там не увидел, если не считать каких-то милых мелочей, над которыми в обычной жизни было принято смеяться, но здесь – кто знает? – они могли оказаться весьма полезными. Наконец, закончив ревизию своего имущества, Джон взглянул на меня.

      – Судя по тому, как ты оптимистично настроен, героическая гибель во имя родины в твои намерения не входит?

      – Не было таких планов.

      – И как ты намереваешься уцелеть в этой заварушке?

      – Что значит – как? Мы ведь не какое-нибудь африканское племя представляем. У нас, если ты не слышал, самая мощная армия в Европе!

      – Даже так? – мой собеседник почему-то заулыбался после этих слов. – Хочешь печенье? Мои сестры так меня им нагрузили в дорогу, что я, сколько ни старался, все никак не могу раздать до конца.

      – Что? – он слишком резко поменял тему, и я не сразу понял, о чем он. – Нет, спасибо. Ты не хочешь говорить о войне?

      – Не хочу, – честно признался Джон.

      – Почему?

      – А