Ундервуд. Роман Казимирский

сделав большой глоток коньяка, даже не поморщившись.

      – Не все могут позволить себе забываться таким образом, как это делаешь ты.

      – Что мешает? Ах, да, у тебя же семья.

      – Вот именно.

      – Что ж, не повезло тебе, друг.

      – Да… То есть нет. Но я не о том. Да, здесь все, как и раньше. Но ведь наши родные не виноваты, правда?

      – Совершенно не виноваты.

      – И нужно жить дальше.

      – Конечно, нужно.

      – Но как?!

      Прежде чем ответить, Анджей приподнялся и, с сожалением взглянув на опустевшую бутылку, отставил ее в сторону и потянулся за новой. Пока он открывал ее, я с удивлением отметил, что его руки нисколько не дрожали, хотя этого следовало ожидать, особенно учитывая количество алкоголя, которое он, судя по всему, успел в себя залить. Справившись с пробкой, мой собеседник наполнил бокал почти до краев и вопросительно взглянул на меня.

      – Нет, спасибо, – я никогда не был сторонником выпивки и решил, что не стоит начинать.

      – Не буду настаивать. Как жить? Да никак. То есть просто жить, и все. Ни о чем не задумываясь, ничего не вспоминая. Ты все равно не сможешь изменить того, что уже произошло. Пули, которые ты выпустил, не вернутся назад. Люди, которым ты помог раньше времени отправиться на тот свет, давно спокойно гниют где-то. Да, у многих были дети, отцы, жены…

      – Достаточно, я понял тебя.

      – Извини, я увлекся. В общем, что сделано, то сделано. И черт с ним. Помнишь Джона?

      – Конечно.

      – Бери пример с него. Я всегда считал его немного придурковатым, а он на проверку оказался намного умнее нас с тобой. Просто в какой-то момент выключился – и все. Думаю, сейчас ему хорошо.

      – Он сошел с ума.

      Сказав это, я тут же понял, что сморозил глупость, но было уже поздно. Впрочем, Анджей и не думал иронизировать. Напротив, он был абсолютно серьезен.

      – Почему ты так в этом уверен? Может быть, он, наоборот, зашел в него?

      – Не понимаю тебя.

      – Ну, ты говоришь о нашем рассудке как о поезде, с которого можно сойти. Но если следовать твоей логике, то в него можно и войти. И откуда ты знаешь, что в данный момент мы с тобой находимся в купе, а не топчемся на перроне? По мне, так вполне можно предположить, что второй вариант гипотетически возможен. И даже вполне вероятен.

      – Ты говоришь об иллюзорности мира, в котором мы живем?

      В какой-то момент мне показалось, что алкоголь, наконец, начал оказывать на моего собеседника свое губительное действие – во всяком случае, его рассуждения стали напоминать то ли бред сумасшедшего, то ли обычный треп философов-недоучек, любующихся собственным красноречием.

      – Нет, ты меня не понял, – Анджей осуждающе посмотрел на меня, словно это я был первокурсником, а он – профессором, которому приходилось объяснять мне прописные истины. – Вся эта гадость вокруг нас до безобразия реальна, это бесспорный факт. Но кто сказал, что то, что находится за ее пределами, иллюзорно? И почему мы так в этом уверены? Неужели только потому, что нам необходимо