Анжелика – маркиза ангелов. Анн Голон

мешайте веселиться. Вы еще не настоятель аббатства.

      – Не о том речь, – ответил монах дрогнувшим голосом. – Я только советую вам оставить в покое девочку. Это дочь барона де Сансе, и будет весьма прискорбно, если она, вместо того чтобы похвалить ваше гостеприимство, пожалуется отцу на ваши нравы.

      Пораженные, все в смущении смолкли.

      – Идемте со мной, дитя мое, – решительным тоном сказал монах.

      Анжелика машинально последовала за ним. Они прошли через двор.

      Анжелика подняла вверх глаза и увидела над головой поразительно чистое небо, усеянное звездами.

      – Входите, – сказал брат Жан, отворяя узенькую дверь с маленьким окошечком. – Это моя келья. В ней вы сможете спокойно отдохнуть до утра.

      Это была небольшая комнатка, на голых стенах которой висели только деревянное распятие и лик Богородицы. В углу находилось низкое ложе с плоским, как доска, тюфяком, застеленное одеялом и грубыми простынями. Под распятием стояла деревянная скамеечка, на которой лежали молитвенники. В келье веяло приятной прохладой, но зимой, наверно, здесь был ужасный холод. Полукруглое окно закрывалось одностворчатой ставней. Сейчас оно было распахнуто, и влажные запахи ночного леса, мха и грибов проникали в келью. Слева от двери приступка вела в крохотную каморку, где горел ночничок. Почти всю ее занимал стол, на котором лежали листы пергамента и стояли чашечки для разведения красок.

      Монах указал Анжелике на свою кровать.

      – Ложитесь и спите, ничего не опасаясь, дитя мое. А я вернусь к своим трудам.

      Он ушел в каморку, сел на табурет и склонился над рукописями.

      Анжелика присела на край жесткого тюфяка. Спать ей совсем не хотелось. Все тут казалось ей таким необычным. Она встала и подошла к окну. Внизу она разглядела узкие участки земли, отделенные один от другого высокой оградой. У каждого монаха был свой огород, и они ежедневно трудились там, выращивая овощи и копая себе могилы.

      Девочка крадучись подошла к каморке, где работал брат Жан. Ночник освещал в профиль молодое лицо монаха с надвинутым на лоб капюшоном. Он старательно срисовывал старинную цветную иллюстрацию. Обмакивая кисти в чашечки, где были разведены красная, золотая или голубая краски, он искусно воспроизводил орнамент из цветов и чудовищ, которыми в старину любили украшать молитвенники.

      Почувствовав, что девочка стоит рядом, монах поднял голову и улыбнулся:

      – Вы не спите?

      – Нет.

      – Как вас зовут?

      – Анжелика.

      На его изможденном лишениями и аскетической жизнью лице отразилось глубокое волнение.

      – Анжелика! Дочь ангелов! Ну конечно же… – прошептал он.

      – Я очень рада, отец мой, что вы пришли. Этот толстый монах был такой противный.

      – Во мне вдруг заговорил какой-то голос, – сказал брат Жан, и его глаза как-то странно заблестели. – «Встань, – сказал он, – брось свою мирную работу. Оберегай моих заблудших овец…» Я вышел из кельи, влекомый какой-то неведомой силой… Дитя мое, почему