Тонкая работа. Сара Уотерс

мистера Лилли. Мистер Лилли сам присутствовал при этом и давал советы. Над своими картинками он трясся не меньше, чем над книжками, и даже выделил Джентльмену особую комнату для занятий, правда она оказалась еще темнее и теснее, чем библиотека. Полагаю, гравюры были старые и жутко ценные. Я их ни разу не видела. И никто не видел. У мистера Лилли и у Джентльмена были ключи, они запирались там, а когда уходили, закрывали комнату на замок.

      Работали они до часу дня, потом им приносили второй завтрак. Мы с Мод завтракали в одиночестве. Молча. Она порой вообще не притрагивалась к пище, сидела и ждала чего-то. Потом, в четверть второго, собирала рисовальные принадлежности – краски и карандаши, бумагу и картонки, деревянный угольник – и складывала их в определенном порядке, чтобы держать наготове. Мне не разрешалось помогать. Если кисть падала на пол и я поднимала ее, она снова все сгребала в кучу – бумагу, карандаши, краски, угольник – и принималась раскладывать заново.

      Я поняла, что мне к этим вещам лучше не прикасаться. Можно только смотреть. А потом, когда часы били два пополудни, мы обе начинали прислушиваться. Ровно через минуту входил Джентльмен, чтобы преподать ей очередной урок.

      Вначале занятия проходили в гостиной. Он клал на стол яблоко, грушу, рядом ставил кувшин с водой, а потом стоял и кивал, пока она зарисовывала все это на картонке. Кисточкой она махала так же умело, как лопатой, но Джентльмен брал ее мазню и, держа на вытянутой руке, кивал или, прищурившись, изрекал:

      – Говорю во всеуслышание, мисс Лилли, у вас определенно выработался стиль!

      Или:

      – Прошел всего лишь месяц, а какой прогресс в линиях!

      – Вы правда так считаете, мистер Риверс? – спрашивала она, заливаясь краской до самых ушей. – А по-моему, груша слишком плоская. Может, мне еще поработать над перспективой?

      – Перспектива, конечно, пока хромает, – отвечал он ей на это. – Но ваш талант, мисс Лилли, важнее техники. Вы видите самую суть. Мне страшно рядом с вами стоять! Боюсь, от вашего взора не укроется то, что я так долго и тщательно пытался скрывать.

      Так или примерно так он говорил, сперва громко и уверенно, но постепенно голос его становился все тише, все доверительнее, он даже начинал запинаться и придыхать, а она делалась похожей на куклу из воска, которую поставили слишком близко от огня. И принималась с новым усердием срисовывать фрукт, но вместо груши на сей раз получался банан. Тогда Джентльмен говорил, что света маловато или что кисть никуда не годится.

      – Если бы я мог свозить вас в Лондон, мисс Лилли, показать мою мастерскую!

      Это уже была сказка, которую он сочинил про себя: богемная жизнь в Челси, в собственной мастерской…

      Он сказал, что знаком со многими интереснейшими художниками.

      – И художницами? – спросила Мод.

      – Конечно, – отвечал он. – Разумеется, не все обязаны разделять мое мнение, у людей ведь разные вкусы. Посмотрите сюда: эту линию надо провести тверже, увереннее.

      И