Собирай и властвуй (3т, или хроники Разделённого мира, Том 1). Андрей Анатольевич Андреев

Тарнум гасит лучину, делает шаг к топчану. Она ищет губами его губы, находит. Сладкие, такие сладкие! Руки Тарнума немножко дрожат, когда помогает освободиться от платья, Рута, кажется, дрожит вся, и не от холода, нет, от внезапно охватившего жара. Кто назвал северное лето болезненным, чахлым? Дурак!

      Тарнум входит в неё неумело, поспешно, боль пронзает ледяным кинжалом, но тёплые волны сильнее, растапливают лёд, и Рута отдаёт себя целиком, без остатка. Кажется, сама Горячая влила в неё свои воды, и наполняет, и наполняет. Рута сладко постанывает – переполнится, сейчас она переполнится! – и взрыв половодья, и миг исчезновения в нём…

      – Знаешь, а боялись на север плыть, – говорит Тарнум после, – когда от пауков убегали…

      – Почему? – Рута спиной к нему, опёрлась на перила балкончика, серебристый свет салмы, проходя сквозь листву, играет на коже.

      – Говорили, здесь одни безумцы живут, – Тарнум не сводит взгляда, любуется, она это чувствует, и от взгляда его снова поднимаются теплые волны. – Потому что близко к Хребтам.

      – А я безумная и есть, – Рута смеётся. – Если отец узнает, выпустит в меня всю обойму из своего иглострела. Видел? Там такие маленькие иголочки волшебного льда, их много-много…

      – Не узнает. А если и узнает, пусть только попробует! У него иголочки, у меня – коломёт…

      – А ты смелый… – Рута оборачивается, делает шаг внутрь, ещё один к топчану.

      – Подожди, – Тарнум придерживает, – вот, держи.

      Снимает тесёмку с кусочком артефакта, надевает Руте на шею.

      – Зачем ты это?..

      – Потому что люблю!..

      Любит, не любит… Любит! Рута вскакивает, продолжает кружиться по лугу – завидуют, пусть все завидуют!

      Сабрина прикрыла тогда, сказала Фаргалу, что она, Рута, у родителей, но предупредила:

      – Больше так меня не подводи.

      Рута и не подводит. Киприан сам пришёл, попросил:

      – Помоги Ратме со сбором трав, не справляется.

      – Конечно, помогу!

      И теперь у них с Тарнумом и одно укромное местечко для встреч, и другое, и третье. А если кто спросит чего, ответ один: волшебные травы искала.

      – Рута, ты где?

      Вот и Ратма, Ратма-балбес.

      – Здесь я, где же ещё, цветы волшебные собираю!

      – А я, смотри, что нашёл – инеистый щавель! Только представь, какая удача!

      [2]

      Всем бы хорошо лето, если бы не сложности с водой. В холодные времена года волшебную воду отличить от простой легче лёгкого: обычная замерзает, волшебная – нет. Летом же не отличишь, и если напился волшебной, отравишься, в лучшем случае. Потому и торгуют с барж морозильными кубами – устройствами столь же полезными, сколь и дорогими, а водовозы отправляются во внеземелье, в вечную мерзлоту за снегом и льдом. Туда же уходят с наступлением тёплого времени многие звери, первым – снежный медведь. Водные бунты вспыхивают время от времени, Рута слышала, но в Лучистом, кажется, такого не случалось никогда. Затянуть пояса туже приходится, понятное дело, но ни жажды повальной, ни голода.

      Когда