Бояре Стародубские. На заре (сборник). А. В. Щепкина

боярин, не участвовавший в нападении. – А мне позади тебя быть невместимо; мой род по службе всегда занимал места выше твоего, а теперь нас сотенными равно поставили; да и ты все вперед скачешь, один раздаешь приказанья! – горячо выговаривал Алексею Стрешнев, задетый похвалами рейтар Стародубскому.

      – На то начальство было, чтобы нас на места поставить, об этом прежде просил бы! – с укоризной обратился к Стрешневу Алексей.

      – Посмотрим, что скажет на это Ромодановский, главный воевода! Я ему челобитную подам, – продолжал боярин Стрешнев.

      – Воля твоя, боярин, а что будет, то увидим; а пока прикажи привязать крепче к коню татарина да веди его с собой, пожалуй, – говорил Алексей, еще не успокоившийся от перестрелки и вперивший в Стрешнева взгляд, чуть не метавший искры из разгоревшихся очей.

      Несколько рейтар из отряда предлагали Алексею посмотреть его раненую ногу, но он не хотел терять времени и спешил ехать на ночлег, наскоро обмотав раненую ногу полотенцем.

      – Ничего, царапнул только татарин, – говорил Алексей.

      – То ничего, что царапнули, – то дурно, что ты один вперед скачешь, других позади оставил, кто познатнее… – снова начинал Стрешнев с недовольным, надутым лицом.

      – Не время про то в походе толковать, боярин, – коротко отвечал Алексей, – не пропускать же мне неприятеля, поджидая тебя! – И он приказал своему отряду строиться и идти дальше на ночлег; пропустив вперед отряд Стрешнева, составлявший до этого арьергард, Стародубский повернул к первому большому поселку, лежавшему вправо от дороги, в лощине меж двумя холмами.

      «Пускай идет себе со своею сотней в Переяславль, скорей доставит татарина, – думал Алексей, следя глазами за отрядом Стрешнева, – я позамешкаюсь, пожалуй, кружится голова…»

      Отряд его подходил меж тем к поселку; на холме в стороне от улиц и изб видны были остатки строений, вероятно усадьбы польского пана, совершенно разоренной; можно было предположить, что усадьбу эту сожгли и разорили сами жители поселка, потому что их собственные избы стояли целехоньки; на длинной, просторной улице, около шинка, шумела собравшаяся толпа.

      – Здоровы були, войско православное! – радушно заговорило несколько малороссов, выделяясь из толпы.

      – Здорово! – отозвались рейтары, посмеиваясь их выговору.

      – Посылайте своего старосту разместить нашу сотню на ночлег, – крикнул малороссам Алексей.

      – И сотенный наш ранен, – сказал, выезжая, один из начальных людей.

      – Того можно у нас оставить на вылечку, – отозвался голос из толпы.

      – Укажите, где есть хата попросторней, да, может, на подводе придется его в Переяславль доставить, – говорил тот же рейтар. – Переяславль знаете?

      – Как не знать! Мы вашему пану болярину Ромодановскому хлеб возим, сухари сушим и всякого провианта возим! – рассказывал словоохотливо высокий старик, державшийся так прямо и бодро, так лихо загнувший