Звезды Эгера. Т. 1. Геза Гардони

Священник вел лошадей и то пел, то читал молитвы.

      На кладбище он покрывал мертвецов рогожей, чтобы их не клевало воронье, пока они возили все новых и новых покойников.

      Наконец, на третий день утром, в деревне появилась крестьянка с ребенком. Они прятались в камышах на берегу Балатона. К вечеру, крадучись и озираясь, вернулись домой двое мужчин.

      Они выкопали для погибших могилы; вместе с ними копал и священник.

      И, только похоронив мертвецов, принялся отец Габор отстраивать кое-как свое жилище.

      В доме были три комнаты, но во время пожара все потолки завалились.

      Сперва священник сделал дощатый настил над комнатой, которая выходила окнами на улицу, чтобы было где укрыться от дождя. Потом сколотил шкаф и велел Гергё собрать и поставить в него раскиданные по двору книги.

      После долгого и скорбного труда похорон Гергё нравилось перетаскивать и расставлять книги. Иные он даже раскрывал, смотрел, нет ли картинок. Пять томов были с картинками. В одном пестрели разные жуки, в другом – цветы. Библиотека священника состояла всего из тридцати книг в переплетах из телячьей кожи.

      Женщина убрала кухню и принялась за стряпню. Она сварила зеленый горошек без мяса и яичный суп, заправленный мукой.

      Два горшка на всю деревню!

      После обеда священник осмотрел свой сад.

      – Пчел моих не тронули? Пойдем посмотрим, Гергё.

      Он повел мальчика на пчельник, где стояла беседка, напоминавшая часовенку. Турки сорвали с нее дверцу, но, увидав в беседке только скамейку, маленький очаг, столик, – вернее, доски положенные на козлы, – да какие-то высокие бутыли, не тронули ничего.

      Бутыли предназначались для химических опытов. Священник глазам своим не верил, что они целы.

      В садовую калитку вошла женщина. Она несла в переднике мертвого годовалого ребенка. Лицо ее было красно от слез.

      – Яношка мой… – промолвила она и зарыдала.

      – Мы похороним его, – сказал священник.

      Гергё надел шапку, поднял крест и пошел впереди.

      – Спрятала я его, – рассказывала женщина плача, – спрятала с испугу в яму для пшеницы, сунула в подушки. Тогда как раз убивали Янчи по соседству. Я подумала – заплачет мой сыночек, и меня найдут. Схоронилась за курятником. Но меня нашли, погнались за мной, и я убежала. Хотела вернуться к ночи, да мы повстречали других басурман. Они обшарили все камыши. Бог его знает, кого увели, кого убили… Когда я вернулась, Яношку своего нашла уже мертвым. О Боже, Боже! За что ты отнял у меня сына?

      – Не спрашивай Бога, – строго сказал священник. – Господь знает, что творит, а ты не знаешь.

      – Да зачем же он народился, коли пришлось ему помереть такой смертью!

      – Мы не ведаем, для чего родимся, и не ведаем, зачем помираем. Не говори больше о Боге.

      Он выкопал могилку. Гергё подсоблял ему, роя землю мотыгой.

      Мать сняла с себя фартук, завернула в него ребенка и положила в могилу.

      – Подождите… – говорила она, задыхаясь от рыданий, – погодите немного…

      Она нарвала