Шагатели. Константин Шабалдин

перешёл на сбивчивый шёпот:

      – Во грехе живём, праведники наши ложны, а проповедники лживы, не пощадят демоны никого, Колесо прогневалось и снова полетит с неба огонь, если не вернёмся к истиной вере…

      – Неужто демонов видел? – недоверчиво спросил Коля-кондитер.

      – Зрел, – веско ответил Тапок. – Как тебя сейчас. Ох и смердят отродья пустошей! И голос имеют громоподобный.

      – Иди зефирки выпекай, – сказал Гоша и дал Коле по шее. Его поддержали и выпихнули Колю из круга. А пока все были заняты кондитером, к решётке протиснулась Леночка Азарова.

      – Тапочек, я тебе пирожков привезла, с картошечкой, как ты любишь, – сказала она, пытаясь поймать взгляд шагателя. – Возьми покушать.

      Вот дура, как не вовремя, подумал Тапок, выхватил у Ленки свёрток с пирожками и торжественно объявил:

      – Приезжайте на судилище неправедное, что надо мной учинить собираются. Там истину вам поведаю.

      – А ну разъедсь!! – закричал мэр Главной Станции Алексей Азаров. – Всех вас в изолятор позапрём сейчас, бунтовщики! Кто велел собираться?

      Следом за мэром спешили стражники, а за ними катил Александр Борисович. Заведующий был хмур и решителен. Азаров продолжал надрываться:

      – Ленка, шалава! А ну домой на всех колёсах. Я тебе космы выдеру, потаскуха!

      – Иди в жопу, старый дурак, – с достоинством ответила Леночка.

      ***

      Ноги у Башмака были крепкие, но вот силой рук он никогда не отличался. Он же не ахт-землепашец! Поэтому копать песок на жаре, неудобной сапёрной лопаткой, да ещё и постоянно озираясь по сторонам, было ему утомительно и противно. На непривычных к работе ладонях мигом надулись мозоли, подлый песок всё время осыпался обратно в выкопанную ямку, а обещанная Завадским труба никак не появлялась. Но указания профессора были совершенно чёткими. Он водил ногтем по карте и говорил: «Вот это прямая дорожка твёрдого песка посреди зыби образовалась потому, что под ней проходит древняя теплотрасса. Не понимаешь? Ну, труба. Старая, ржавая, где-то метр в диаметре». И Анька ещё поддакивала: «Точно, – говорит. – Я когда провались, почувствовала ногами что-то твёрдое. Поэтому может совсем меня в песок и не засосало».

      Башмак отбросил лопатку, сел и напился воды из фляги. Горы, снова подумал он. Море. Хоть бы раз увидеть. Хоть одним глазком. Но с другой стороны, если подумать: здесь он шагатель! Один из немногих, а если не удастся Тапка спасти, то самый лучший. А там? Выходило, что большой мир состоит из шагателей и это открытие казалось ему очень неприятным. С детства Башмак привык думать, что он не такой как все, особенный. А там оказывается все такие. Это было более дико, чем море и горы.

      Он снова взял лопатку, вонзил лезвие в песок. И сразу услышал, как лязгнул металл. Наконец-то. Быстро расчистил поверхность трубы. Она была такая ржавая, что казалось древнее железо можно проткнуть пальцем. Но пальцы Башмак решил поберечь. Он натянул резиновые перчатки, вынул из керамической капсулы большой стеклянный флакон. Отвинтил крышку и полил вязкой жидкостью