Неформат. Марина Владимировна Брагина

расписание по методе твоего отца! А что

      ещё можно читать подряд, чтобы появлялись незапланированные ассоциации? Названия

      магазинов? Или улиц?

      – Вот тебе задачка на сообразительность. Постарайся угадать, что за ряд? Наушки,

      Лужайка, Джульфа, Унгены, Чоп, Брест…

      – Да это ведь, кажется, железнодорожные станции! Брест и Чоп – точно! У меня подруга в

      Будапешт ездила, так они в Чопе из вагона выходили и смотрели, как меняли колёсные пары на

      европейскую колею.

      – Угадала. А Джульфа вообще двойная станция, советская и иранская… Я с отцом в детстве

      часто ходил на вокзал в Изотовке – просто так, от нечего делать. Знаешь, зачем мы ходили?

      Посмотреть на пассажирские поезда. Мой отец – заядлый путешественник в душе, правда, из-за

      вечного отсутствия денег не пропутешествовал и десятой доли от того, что хотел. А у нас каждые

      пятнадцать минут останавливаются кавказские поезда: Адлер, Тбилиси, Ереван, Баку, Махачкала…

      И каждый день ходит поезд Москва–Тегеран. Представляешь? Где эта несчастная Изотовка, а где

      Тегеран?

      – Представляю. То есть представляю, что из Изотовки это непредставимо. А почему ты

      названия станций-то запомнил?

      – Вот в этом, милая Красная Шапочка, и есть сокрытый от простых смертных смысл.

      Поезжай на Курский вокзал – впрочем, от тебя ближе Киевский – и почитай расписание движения

      поездов со всех вокзалов Москвы за границу.

      – И что? – Она никак не могла понять, к чему он клонит.

      – А то, что в этом расписании всегда указывается расстояние в километрах до конечной

      станции, то есть до пункта назначения. Так вот для этих поездов, идущих туда, – расстояние

      никогда не указано до пункта назначения – Будапешта или Тегерана, а только до пограничной

      станции – Чопа или этой самой таинственной Джульфы. А значит…

      – Значит? – подхватила она заинтригованно.

      – Значит, что там, дальше, за этой Джульфой советской или Лужайкой, что на границе с

      Финляндией, – дальше кончается мир, который мы знаем. Это предел нашего познания атома.

      Может, там, дальше, в этой Джульфе иранской есть материя, волны, частицы или античастицы, но

      нам это неведомо.

      – А тебе не хочется там очутиться? Поверь мне, уж я-то была. В Вене, например. Правда,

      самолётом туда летала и оформляться пришлось четыре месяца. Так что в Чоп не попала. Но

      побывала там – за гранью бытия, как ты говоришь. Там есть всё, о чём ты догадываешься, и даже

      больше! Ты разве не мечтаешь там побывать?

      – Боюсь, что с моей специальностью километраж пути оборвётся в этой таинственной

      Джульфе. Странное название, кстати. Напоминает собачью кличку.

      – А при чём здесь твоя специальность?

      – Понимаешь, самолётостроение у нас военная отрасль. Все лучшие наработки идут туда.

      Сплошной спецхран и спецдопуск. Я вот на днях с Кавказа в купе с нашими клиентами ехал.

      Которые