Магнетизерка. Леонид Девятых

весьма заметно веяло от него, не позволяли ему сесть, чтобы изложить причину своего визита.

      – С моим отцом случился удар… Положение его крайне тяжелое… и ему необходима помощь, – заговорил он. – Иначе он умрет… через несколько дней…

      – Простите, но я не врач и…

      – …у него нашли кровяную опухоль в мозге…

      – …у меня нет лицензии от Врачебной управы…

      – …она продолжает расти…

      – …ее мне просто не дали, а это значит, мне не разрешено заниматься какой бы то ни было врачебной практикой…

      – …и доктор Сторль посоветовал обратиться к вам…

      – …Доктор Сторль?

      – Да.

      Собеседники наконец-то услышали друг друга.

      – А вы не путаете? Доктор Сторль как раз был одним из тех, кто категорически воспротивился выдать мне разрешение на получение врачебной лицензии.

      – Нет, не путаю, – устало произнес Андрей и опустился в кресло.

      Анна Александровна впервые пристально посмотрела ему в глаза, беспокойные, мечущиеся, исполненные чувства вины и безысходности. Что ж, если доктор Сторль подал ротмистру надежду, сославшись на нее, так пусть это будет на его совести. Очевидно одно: она обязана хотя бы попытаться помочь.

      – Расскажите, что случилось с вашим батюшкой.

      – Это случилось утром, – Нелидов опустил голову. – Меня разбудил камердинер отца и сказал, что…

      – Нет, – перебила Нелидова Анна. – Расскажите мне о причинах, вызвавших апоплексию.

      – Боюсь, мне они неизвестны, – сказал ротмистр. Чувство вины выплеснулось из его глаз и заполнило комнату. Так показалось Анне. А то, что кажется, и то, что есть, – не две ли стороны единой действительности?

      – Если я не буду знать причин, вызвавших болезнь, то лечение, скорее всего, будет бесполезным. Если попытаться устранить причины, вызвавшие заболевание, то можно бороться с болезнью более успешно, – заявила Анна.

      – Но… я действительно не знаю, – глядя мимо Турчаниновой, промолвил Нелидов. – Отец в последнее время много работал с разными бумагами, и…

      – Прощайте, – поднялась с кресла Анна. – И впредь прошу меня более не беспокоить.

      – Но…

      – Вы мне лжете, – жестко сказала она. – Поверьте, при желании я могу выведать у вас все, о чем вы сами давно забыли. Но это будет мое желание. Вашего я не вижу, хотя за помощью обратились вы.

      – Что ж, извольте, – ротмистр опустил голову, и Анна увидела, как заметно пунцовеют его лицо и уши. Невероятно! Красавец гвардейский ротмистр, по виду гуляка и ловелас, умеет краснеть, словно молоденькая пансионерка! Верно, не весь еще мир находится под черной пятой зловещего Тартара, и есть, выходит, пусть крохотная, но надежда, что злу никогда не удастся завладеть всеми человечьими душами.

      – Нет, не «извольте»! Не надо делать мне одолжения, – чуть не прикрикнула на него Турчанинова. – Я вовсе не собираюсь зубными клещами вытягивать из вас признания. Это должны