Магнетизерка. Леонид Девятых

часы и приготовившись к длительному ожиданию. Ведь известно, сколь «скоро» собираются женщины. Однако ровно через пять минут Турчанинова вышла.

      – Я готова, – сообщила она, и Нелидов быстро поднялся, машинально отметив для себя некоторую странность наряда Анны Александровны. На ней было креповое черное платье, весьма свободное для ее щуплой позитуры, застегнутое до самого подбородка. И ежели бы не малинового цвета берэт, ее вполне можно было бы принять за монашку или послушницу, готовящуюся вот-вот принять постриг. Впрочем, одеяние госпожи Турчаниновой менее всего волновало Андрея Борисовича.

* * *

      В спальне Бориса Андреевича Нелидова царил полумрак, большие окна закрывали тяжелые шторы – нелишняя мера, чтобы избежать сквозняков, могущих вызвать простуду, смертельную для организма, растерявшего все охранительные жизненные силы. Андрей Борисович, осторожно ступая, вошел в спальню. На опухшем лице отца живыми выглядели только глаза, и смотрели они на Андрея с укором и мольбой.

      – Вот, познакомьтесь, Анна Александровна Турчанинова, – произнес Андрей, отходя в сторону и пропуская вперед себя Анну. – Она любезно согласилась врачевать вас, и теперь вам придется слушаться ее во всем.

      Он попытался улыбнуться, но из этого ничего не получилось. Взгляд отца жег, не давая говорить.

      – Добрый день, господин Нелидов, – сказала Анна и присела на краешек стула возле постели. – Я здесь, чтобы попытаться вам помочь.

      Борис Андреевич продолжал неотрывно смотреть на сына.

      – Он нас слышит? – прошептал Андрей.

      Анна кивнула.

      – Оставьте нас вдвоем, пожалуйста.

      Нелидов-младший воспротивиться не решился и покорно вышел из спальни.

      Если вы думаете, что Анна Турчанинова начала с того, что, оптимистически взглянув в глаза Бориса Андреевича, произнесла эдаким бодрым голосом обычную для врачевателей фразу типа: «Что, сударь, приболели малость?» или «Ну, и что это мы здесь лежим-полеживаем»? – то вы глубоко ошибаетесь. Ничего подобного не случилось и близко. Напротив, Турчанинова, даже и не глядя на больного, стала вдруг часто и быстро сжимать и разжимать свои кулачки, а потом потерла одну ладонь о другую, будто какой негоциант, свершивший выгодную сделку. Затем, ни слова не говоря, она поднялась и, наклонившись над ним, обратила пристальный взор прямо в глаза Нелидова.

      Дальнейшие ее действия вызвали бы у возможного наблюдателя недоумение, а может, и нервический смешок. Приблизив ладони к лицу Бориса Андреевича и почти касаясь его, она стала совершать дугообразные движения изнутри наружу, как бы поглаживая лик больного. Затем она проделала те же манипуляции возле его груди, живота и ног.

      Когда она произвела свои раппорты трижды, лицо Нелидова порозовело и опухоль с него стала спадать.

      – Пошевелите рукой, – приказала ему Анна.

      Борис Андреевич повиновался.

      – Теперь ногой, – таким же тоном сказала ему Турчанинова.

      Нелидов согнул и разогнул под одеялом ногу.

      – А теперь скажите что-нибудь.

      – Позовите