Фернандо Магеллан. Книга 3. Игорь Ноздрин

Франсиско, – задержал кормчего Карвальо, – мы пойдем туда! – он показал в сторону покачивавшихся на волнах джонок.

      – Это безумие! – запротестовал штурман. – Надо уходить в море!

      – Мы разгромим мавров, возьмем заложников.

      – Нам не успеть…

      – Подумай о наших людях на берегу!

      – Их нет в живых, иначе бы они вернулись.

      – Ты боишься, Франсиско?

      – Я действую так, как ты на Себу.

      – Там мой сын!

      – Прости, Жуан, но я не могу иначе… Посмотри, «Виктория» устремилась в океан!

      – Поворачивай к джонкам! – приказал капитан, хватая штурмана за грудь.

      – Ты не имеешь права действовать по собственному усмотрению, тебя избрали представители кораблей!

      – Здесь я – капитан, а ты – мой помощник! – яростно кричал Жуан, прижимая его к борту. – Если не хочешь драться, убирайся на палубу молиться с монахом!

      – «О, святой Иона, переживший кораблекрушение, избежавший смерти в чреве кита, укрепи нас силою, заостри мечи мужеством…»– неслось от грот-мачты, где стоял на коленях Антоний.

      – Он тоже сражается… – Альбо оттолкнул Карвальо. – С его молитвами люди пойдут на смерть!

      – «Весь мир вопиет к тебе, блаженный Николае, скорый в бедах заступник, яко много во едином часе по земле путешествующим и по морю плавающим, предваряя способствуешь, купно всех от злых сохраняя, вопиющих к Богу: Аллилуйя!»

      – Измени курс! – сказал Жуан. – Мы обойдем «Викторию», первыми врежемся в джонки.

      – Хорошо, – сдался офицер, – но твое самоуправство – в последний раз!

      Флагман плавно развернулся, направился к черневшим на зеркале воды джонкам, увлек «Викторию» за собой. Эспиноса угадал желание Карвальо, просигналил согласие вступить в сражение. Дистанция между флотилией пирог и каравеллами быстро увеличивалась; плясавшие на горизонте точки росли, приобретали очертания джонок. Они покачивались на волнении, словно полузатопленные стволы деревьев с голыми обломанными сучьями, тянувшимися к пожелтевшему, сжавшемуся в комочек, солнцу. Становилось жарко.

      На кораблях шла торопливая подготовка к бою. Канониры заряжали пушки картечью, солдаты надевали доспехи, юнги вынимали из трюмов абордажные крючья.

      Скрипели мачты, подсохшие на приколе, отвыкшие от парусов. Дребезжали приборы в нактоузах, вынутые из гнезд и брошенные как попало. Поскуливали блоки в лебедках, поднимавших на палубы бочонки с порохом. Громыхали доски настила под тяжелым грузом. Бряцало оружие, складываемое у бортов. Стучали молотки, расклинивавшие пушки. Позванивал колокол, забытый вахтенными, не успевшими подвязать раскачивающийся чугунный язык. Хлопали вымпела, путались в снастях, рвались назад к уходящему берегу. Над шумом и гамом раздавались команды, голоса дозорных с марсов, хриплые выдохи десятков моряков, тянувших под счет боцманов канаты.

      – Я знал, что мы уйдем от них, – Карвальо показал рукою на отставшие пироги. – Мавры не отважатся выйти на открытую воду. Они потеряют главное преимущество – маневренность.