Звезды светят вниз. Сидни Шелдон

не выйдет из больницы, я сумею это делать вместо него.

      – Ну-ну. Посмотрим.

      Владелец пансионатов вскрыл конверты и тщательно пересчитал деньги. Затем Лара увидела, как он аккуратно внес итог в толстую конторскую книгу.

      На протяжении уже, наверное, полугода Макаллистер подумывал о том, как заменить вздорного и склонного к попойкам Камерона более покладистым работником. Сейчас случай предоставлял ему весьма удобную для этого возможность.

      Шон был уверен, что выполнить обязанности отца девчонке будет не по силам. Но трезвый ум подсказывал банкиру, какая пойдет о нем в городке слава, если отказать Камерону и его дочери от места в ночлежке.

      – Даю вам месяц испытательного срока. Через тридцать дней станет видно, чем все это кончится.

      – Благодарю вас, мистер Макаллистер. Спасибо, сэр.

      – Подождите-ка. – Он протянул девушке двадцать пять долларов. – Всякий труд должен быть оплачен.

      Зажав купюры в руке, Лара ощутила на губах вкус свободы. Впервые в жизни она что-то заработала.

      Выйдя из банка, Лара направилась в больницу. На пороге отцовской палаты она столкнулась с доктором Дунканом.

      – Отцу стало хуже? – со страхом спросила девушка.

      – Нет… Не переживай, Лара, с ним все в порядке. – Поколебавшись, врач добавил: – Когда я говорю «в порядке», я имею в виду, что он… не умрет… По крайней мере в ближайшие дни. Но на две-три недели Джеймсу необходим постельный режим. Да, и ему требуется сиделка.

      – Я сама справлюсь.

      – Твой отец, конечно, этого не подозревает, милая, но он очень счастливый человек, – с искренним чувством произнес врач.

      – Можно, я пройду к нему?

      – Конечно.

      Лара ступила в палату. Лежавший под одеялом Джеймс Камерон выглядел бледным, беспомощным и неожиданно постаревшим. В душе дочери поднялась волна пронзительной нежности. Наконец-то она может что-то сделать для отца, доказать ему свою любовь… Лара бесшумно приблизилась к кровати.

      – Папа…

      Веки Джеймса дрогнули и поднялись.

      – Какой черт тебя принес? – глухо пробормотал он. – Что, больше заняться нечем?

      Лара застыла.

      – Я… я все понимаю, папа. Я пришла сказать, что ходила к Шону Макаллистеру, отнесла ему деньги. Мы договорились, я буду собирать плату вместо тебя…

      – Ты – собирать плату? Не смеши меня, дурочка. – Острый спазм в груди исказил лицо больного судорогой, голос его сделался совсем слабым. – Судьба. Проклятая судьба… Меня выбросят за дверь… – почти нечленораздельно промычал Джеймс.

      О дочери он даже не подумал. Минуту-другую Лара молча смотрела на отца, а затем вышла.

      Три дня спустя Камерона перевезли домой и уложили в кровать.

      – Еще две недели лежать и не подниматься, – наказал доктор Дункан. – Послезавтра я загляну.

      – Мне нельзя валяться в постели, – возмущенно сказал Джеймс. – Кто тогда будет работать?

      – Выбирайте, – глядя в глаза пациента, строго произнес врач. – Либо лежать и жить, либо встать и отправиться на небеса.

      Поначалу жильцам нравилось, когда в пятницу вечером по коридорам