Полночный прилив. Стивен Эриксон

каком храме ты училась?

      Она фыркнула, потом покачала головой.

      – Турлас, Тайные сестры Пустого трона.

      – Прямо напротив Малого канала? Помню. А каким ребенком ты была, Сэрен?

      – Ты и сам представляешь.

      Краем глаза она заметила, как он кивнул.

      – Усердная. Честная. Желающая быть первой.

      – Там в специальные журналы записывали достижения учеников. В них все время встречалось мое имя. Например, у меня было больше всех наказаний за год – двести семьдесят одно; Темную каморку я знала лучше, чем собственную комнату. Еще меня обвинили в соблазнении приходящего священника. И можешь не спрашивать – да, обвинили заслуженно. Но священник поклялся в обратном, чтобы защитить меня. Его отлучили. Позже я узнала, что он покончил с собой. Если бы я хранила чистоту, я потеряла бы ее тогда.

      Халл обошел Сэрен и встал перед ней; нереки тянули мимо первый фургон. Она была вынуждена смотреть ему в лицо и, помедлив, сухо улыбнулась.

      – Я тебя смутила, Халл Беддикт?

      – Подо мной прямо лед треснул.

      Вспышка гнева прошла, когда Сэрен поняла самоиронию.

      – Мы не рождаемся невинными, только неоцененными.

      – И, возможно, неоценимыми.

      – По крайней мере, несколько лет. Пока внешний мир не обрушится на внутренний – и начинается жестокая война. Мы не рождены для сочувствия – несмотря на широко распахнутые глаза и милые манеры.

      – Ты рано поняла свою войну.

      Сэрен пожала плечами.

      – Моим врагом были не начальники, хотя иногда так могло показаться. Врагом было само детство. Никаких ожиданий со стороны взрослых, их готовность прощать. Меня от этого тошнило…

      – Потому что было несправедливо.

      – Детское понятие о справедливости очень своекорыстно, Халл. Я не могла тешить себя обидами. А почему мы об этом заговорили?

      – Я забыл спросить. Тогда. Наверное, я и сам был ребенком в те дни. Внутри – не внешне.

      Сэрен подняла брови, но промолчала.

      Халл все равно понял.

      – Да, ты права. В чем-то. Но не когда дело касается эдур.

      Мимо проехал второй фургон. Сэрен внимательно смотрела на Халла.

      – Ты уверен? Ты действуешь по собственной воле. Эдур – меч, но в твоей руке, Халл. Где тут сочувствие?

      – Ты не понимаешь, Сэрен. Мечом буду я.

      Мороз пронял ее до костей.

      – Что это значит?

      Он лишь покачал головой.

      – Я не могу тебе доверять, Сэрен. Жди, как все. Только об одном прошу: не становись на моем пути. Пожалуйста.

      Я не могу тебе доверять. Слова резанули по сердцу. Впрочем, вопрос доверия – палка о двух концах…

      Рядом остановился третий фургон. Занавеску на окошке дверцы откинули, и появилась мертвенная физиономия Бурука.

      – И это сопровождение? Кто следит за дорогой? Теперь мы обречены заблудиться!.. Не говорите, что заново закрутили роман! Сэрен, голубка, таково проклятие любви!.. Просто сердце кровью обливается!

      – Хватит,